Нора Робертс - По образу и подобию

«Значит, она запирала его в подвале, — поняла Ева. — И, несмотря на игрушки, обои и покрывало, сумела превратить этот подвал в темницу».

Он все оставил, как было, но внес некоторые изменения. В стену была встроена длинная полка, судя по всему, новая. Начищенные до блеска крепежные скобы сверкали серебром. А на полке стояли прозрачные стеклянные банки, наполненные бледно-голубым раствором. И в этом бледно-голубом растворе плавали пятнадцать пар глаз.

— Пятнадцать, — сказала Ева, усилием воли заставляя себя смотреть и не отворачиваться. — Пятнадцать…

Ева и Рорк стояли за стеной комнаты для допросов и сквозь прозрачное только в одну сторону стекло наблюдали за Джоном Блу, прикованным к столу по рукам и ногам.

Он вопил, как сумасшедший, как ребенок в истерике, пока четверо мужчин втаскивали его в комнату, и немного успокоился, только когда свет по его просьбе включили на полную мощность. Ева полагала, что, если его как следует разозлить, он мог бы оторвать привинченный к полу стол и причинить вред себе и другим.

— Одна ты туда не пойдешь, — отчеканил Рорк не допускающим возражений тоном.

— Я же не дура. Я пойду с Фини в сопровождении двух патрульных, сложенных, как регбисты. Ты уверен, что хочешь на это посмотреть?

— Не пропущу ни за что на свете!

— Я подключу монитор напрямую к палате Пибоди, чтобы они с Макнабом тоже могли посмотреть. Но результат судебного разбирательства могу предсказать уже сейчас: его запрут в клинике для умалишенных. Это будет не та камера, которую выбрала бы для него я, но приходится довольствоваться тем, что есть.

— Заставь его рассказать, где он спрятал тела.

Ева кивнула:

— Он мне скажет.

Бросив последний взгляд через смотровое стекло, она сделала знак Фини и вошла в комнату впереди него и двух охранников.

— Включить запись! — скомандовала Ева, назвала дату и время, после чего с улыбкой обратилась к Блу: — Привет, Джон.

— Я не обязан с тобой разговаривать, сука!

— Верно, ты не обязан со мной разговаривать. — Ева села боком, обхватила спинку стула рукой. — Кстати, для тебя я лейтенант Сука. Значит, не хочешь потолковать? Ладно, мы отошлем тебя обратно в камеру. Ты арестован, Джон. Столько обвинений! Изнасилование, убийство, обезображивание. Мы приперли тебя к стенке, и ты не настолько глуп, чтобы этого не понимать. Может, ты и ненормальный, но ты не глуп.

— Ты не должна называть его ненормальным, Даллас, — заметил Фини.

— Ах да, верно. — Она с улыбкой подмигнула ему. — У него небось припасен целый ворох душещипательных историй. Жестокое обращение, эмоциональные травмы… Промыватели мозгов обожают такие байки, хотя лично мне они по барабану. Ты тонешь в дерьме, Джон! По правде говоря, ты в нем уже по самое «не балуй». Доказательств мы нарыли столько, что хватит на десятерых. В придачу ко всему ты оставил нам глаза. Пятнадцать пар. Кстати, не пойму, в чем тут фишка. Какого хрена ты так зациклился на глазах, Джон?

— Да пошла ты!

—Ты насилуешь женщин, Джон. Это нехорошо. Разве мама тебе в детстве не объяснила, что это нехорошо?

Он вскинулся на стуле, его лицо исказилось от бешенства.

— А ну заткнись насчет моей матери!

«А вот и твой пусковой механизм», — подумала Ева.

— Ты мне рот не затыкай, могу говорить, о чем захочу. Видишь ли, я тут главная. Я начальник. Я женщина, взявшая тебя за яйца и засадившая в тюрьму. Ты избил мою напарницу, Джон, и я не заткнусь, пока ты не начнешь визжать, как поросенок. — Она оперлась ладонями о стол и подалась вперед, приблизив лицо к самому его лицу. — Где они, Джон? Где то, что прилагается к глазам?

— Да пошла ты!

— Лесть тебе не поможет.

— Ну хватит, Даллас. — Фини похлопал ее по плечу. — Не наседай на парня. Послушай, Джон, ты же хочешь себе помочь? Ты травмирован, я это вижу…

Ева громко фыркнула, но Фини даже не взглянул на нее.

— Мы видели кандалы, Джон. Мы поняли, как тебе было тяжело в детстве. Держу пари, ты много чего перенес. Может, ты не сознавал, что делаешь? Может, на тебя нашло помрачение рассудка? Но сейчас ты должен себе помочь. Ты должен доказать нам, что раскаиваешься. Ты должен сказать, где остальные. Сделаешь это добровольно — тебе зачтется. Прокурор это учтет.

— Она говорит, вы меня все равно запрете за то, что я убил кучку шлюх. И как же это мне поможет, если я вам что-то скажу?

— Ну, начнем с того, что офицер полиции поправится.

— Ее зовут Пибоди, — вмешалась Ева. — Детектив Делия Пибоди. Она все-таки сумела тебя задеть, правда, Джон? Тебе от нее досталось. — Она выгнула бровь, когда он непроизвольно дернулся всем телом. — Больно, да?