Дебора Николас: Разбитое отражение

Уолли отчаянно не хватало информации. Правду говорит Хантер или блефует? В самом ли деле Кармен погибла, а Рейчел пропала?

И действительно ли Рейчел его дочь?

Впрочем, в глубине души Уолли в этом ни секунды не сомневался. Рейчел всегда казалась ему знакомой, не чужой. Всегда. И хоть Оливию он не видел почти тридцать лет, но помнил ее достаточно хорошо, чтобы теперь отметить сходство между нею и Рейчел.

Итак, сначала Кармен, потом Рейчел… и обе считают его дерьмом собачьим.

Уолли еще раз выглянул в окно. Ну что, подтвердить их мнение? Время бежать еще есть. Если полиция едет по его душу, надо быстренько забрать из сейфа всю начинку и драпать из Нового Орлеана без оглядки. Или сначала предупредить Фэйрчайлда? Нет, к черту Фэйрчайлда! Этот ублюдок заслужил все, что может с ним сделать Хантер, и еще мало будет.

Но заслуживает ли Рейчел того, что может сделать с нею Фэйрчайлд? Уолли крепко зажмурился, чтобы не вспоминать, как этот сукин сын обошелся с Марко. Тут же зашевелились старые подозрения, которым он обычно не давал ходу: например, не имеет ли Фэйрчайлд прямого отношения к жуткой гибели Маршалла и его подружки? Он ведь, как выяснилось, умеет быть редкостным мерзавцем. Если Хантер не врет насчет исчезновения Рейчел, то девочке может угрожать очень серьезная опасность.

«Хантер уже едет к дому Лолы, он о ней позаботится, – оправдывался перед собой Уолли. – Да, но я-то что же? Господи, я ведь уже один раз бросил моих девочек! Но если полиция едет сюда за мной, меня упрячут надолго…»

Заглушая голос совести, он опустился на колени в том месте, где под ковром скрывалась дверца встроенного в пол сейфа, достал ключ, трясущимися от нетерпения пальцами вставил его в замок… Случайно взгляд упал на белый листок на столе – заявление Рейчел об уходе. Ее затейливая, со сложным росчерком подпись, казалось, сошла со страницы старой книги: завитки, мелкие круглые буковки… У Уолли сжалось сердце.

– Рейчел, – вслух прошептал он, вспомнив ее мимолетную, застенчивую улыбку, вспомнив, как легко ее щеки вспыхивают румянцем, столь неуместным для современной девушки…

Вздохнув, Уолли поднялся с колен и пошел в приемную, чтобы встретить полицейских лицом к лицу.

Рейчел балансировала на самом краю сознания, изо всех сил сопротивляясь притяжению слепой пустоты. Откуда-то издалека, точно сквозь вату, доносился тихий, вкрадчивый голос Теда, требовавший полного повиновения, а она не могла оторвать взгляда от его бездушных, мертвых зрачков. Разрозненные образы всплывали в ее мозгу, как клочки водорослей, оторванные от дна мощной волной прилива: сначала разбитая вдребезги голова фарфоровой куклы… затем струя крови из перерезанного собачьего горла… затем незнакомая женщина, которая вопит: «Маршалл! Маршалл!» – а на нее наваливаются трое мужчин…

Не успела она осознать увиденное, как незнакомая женщина превратилась в Лолу, которая металась в постели и плакала. А потом Лола пропала, остался только плач, и Рейчел вдруг поняла, что это плачет Си Джей. Как сквозь матовое стекло, она увидела сестру, которая горько рыдала, закрыв лицо руками, стоя посреди кабинета Теда. Самого Теда Рейчел не видела, слышала только его голос – обволакивающе-мягкий, нарочито дружелюбный. Он говорил с Си Джей. Как в тумане Рейчел видела: Си Джей оборачивается, и мужская рука – просто рука, ниоткуда – вытряхивает ей на ладонь две капсулы из бутылочки с яркой наклейкой. Рука Теда.

– Вот вам болеутоляющее от вашей мигрени, – говорит он, и слышно, как льется вода в стакан. Рейчел увидела, как Си Джей послушно проглотила обе капсулы, а Тед выдвинул ящик стола и достал еще две капсулы.

– Погодите, я и забыл. У меня есть еще одно лекарство, его продают только по рецептам. Оно намного сильнее. Можете принять потом, уже в мотеле, когда закончится действие первого. С ним вы забудете о всякой боли и спокойно уснете.

Он отдал капсулы Си Джей, и Рейчел в ужасе смотрела, как та берет их, прячет в сумочку, бормочет «спасибо» любезному красавцу, которого никак нельзя было подозревать в том, что он убийца…

Рейчел чувствовала, что ее засасывает в самый центр воронки, в пустую черноту, грозившую выпить ее волю и сломать душу. Вокруг сгущался мрак; она из последних сил пыталась вырваться, понимая, что если сейчас потеряет сознание, то никогда уже не очнется. Это она знала так же четко, как то, что Тед убил ее сестру… и, возможно, еще многих людей. Голова у нее плыла, ладони покрылись липким противным потом, и она беспомощно водила руками перед собой, ища хоть какую-нибудь опору.