Лиза Джексон: Расплата

Она вздрогнула, просматривая статью, которую вырвала из газеты несколько месяцев назад.

Бенц и его напарник Рубен Монтойя заслужили похвалу за раскрытие дела «Религиозного Убийцы», когда несколько проституток были убиты «отцом Джоном», человеком, терроризировавшим Новый Орлеан несколько месяцев назад. Отец Джон. Убийца, который был одержим доктором Сэм и ее радиошоу, садист, заставлявший своих жертв надевать рыжие парики, чтобы они были похожи на нее, убийца, который писал диалоги для своих жертв, заставляя их раскаиваться в своих дурных поступках... в своем сне она тоже видела, как священник требует от своей жертвы мольбу о пощаде и прощении.

Кровь застыла у нее в жилах.

Сначала человек, называющий себя «отцом Джоном», и теперь вот священник.

Она должна поговорить с детективом Бенцем. Как можно скорее. В полицейском участке никто ее даже не слушал – ее просто сочли сумасшедшей. Но с другой стороны, она привыкла к насмешкам. Может, Рик Бенц окажется не таким. Вдруг он прислушается к ее словам. Он должен.

Оливия отбросила одеяло и потянулась к джинсам и свитеру, висящим на столбике кровати. Затем схватила с тумбочки флакон ибупрофена, проглотила не запивая четыре таблетки и понадеялась, что они ослабят головную боль. Она должна мыслить ясно, чтобы объяснить...

Повесив через плечо сумочку, она влезла в мокасины и полетела вниз по лестнице. Хайри С следовал за ней. Но когда она проносилась мимо книжного шкафа в алькове возле входной двери, она почувствовала что-то вроде сквозняка – присутствие зла.

Оливия остановилась. Выглянула в окно. Шерсть у пса на загривке встала дыбом, и он зарычал. Через открытое окно она снова услышала шелест сухих листьев, порыв ветра сквозь ломкие ветки. Разыгралось ли у нее воображение, или же снаружи кто-то был... затаился в темноте?

Ее охватил страх. Она приблизилась к окну и принялась вглядываться сквозь дымку в темноту, но никого не увидела. В ночи все неожиданно стало неподвижным, порыв ветра стих.

Она захлопнула окно, заперла его и опустила жалюзи. Сейчас было не время пугаться. Но у книжного шкафа она снова ощутила это ледяное прикосновение.

Ты слишком напрягаешься. Перестань, Ливви!

Ее дыхание было неглубоким, и волоски на руках встали дыбом, словно в комнате кто-то был. Она посмотрела на свое отражение в зеркале рядом с книжным шкафом и вздрогнула. Растрепанные волосы, бледное лицо с несколькими веснушками, бескровные губы. Она выглядела испуганной, такой она и была.

Но она должна пойти... Оливия залезла в сумочку и выхватила кольцо с ключами. Потом выбрала самый длинный и острый из них и, держа его как оружие, направилась к входной двери. Хайри С последовал за ней, поджав хвост.

– Ты должен остаться здесь, – попыталась настоять она, но, когда открыла дверь, маленькая собачонка пулей вылетела из дома и помчалась по палой листве к ее видавшему виду пикапу. Оливия заперла дверь и, взглянув на нее через плечо, побежала к подъездной дорожке, где у кабины ее машины скулил и прыгал пес. – Что ж, залезай. – Она открыла дверцу, и Хайри С проворно забрался внутрь. Он занял свое любимое место на пассажирском сиденье, положив крошечные лапы на приборную панель, и высунул язык, тяжело дыша. – Это не увеселительная поездка, – сказала Оливия, давая задний ход. Свет фар освещал фасад ее маленького жилища. В тени возле входа никаких незнакомцев она не увидела, никто ее не поджидал. Может быть, снова разыгралось живое воображение.

Наверняка так и есть.

Но все же ее сердце бешено колотилось.

Она включила передачу своего старого «Форда». Пикап с грохотом рванулся вперед, в воздух взметнулся гравий. Дорожка была длинной и, извиваясь, шла через насаждения кипарисов и пальметто, затем после маленького моста выходила на главную дорогу.

Новый Орлеан находился в двадцати минутах езды. Она выжала предельную скорость. Но она не хотела иметь дело с каким-либо другим полицейским, другим детективом. Нет. Ей нужен Бенц. Сейчас еще слишком рано, и его еще нет на службе. Но она подождет. Столько, сколько потребуется.

Когда дорога повернула на юг, она заметила проблеск света, который вырос в слабое зарево на горизонте, оранжевую дымку, которая была видна через густые кипарисовые рощи, и вечнозеленый дуб.

Внутри у нее все сжалось.

Тот самый пожар.

О господи.

Пожарные и полиция еще не знали, что где-то в этом аду находится тело женщины; женщины из ее видения.