Линда Ховард: Наслаждение Маккензи

Для такой маленькой девочки у нее оказался ужасный характер и необычные желания. Удержать ее от задуманного походило на попытку удержать в руках ветер. Кроме того, дочка унаследовала способности отца в разработке «боевых операций», что казалось несколько зловещим для двухлетнего ребенка. Ники могла спланировать заговор и сокрушить любого человека, перешедшего ей дорогу.

***

Однажды, Алекс – второй сын Джо – заметил двоюродную сестренку с ножом в руке и выхватил его до того, как девочка нанесла урон кому-то или чему-то. Ники вышла из себя и устроила истерику, которую смог остановить только Зейн, нашлепав малышку по попке. Наказание от обожаемого папочки заставило ее рыдать с таким надрывом, что у всех присутствующих в горле застрял ком. Только две вещи могли вызвать слезы у маленькой Ники – пострадавшая попка и стульчик, на который ее усаживали в виде наказания.

Устав рыдать, она, надувшись, сидела в углу и время от времени бросала через маленькое плечико устрашающие взгляды на Алекса. Потом подошла за утешением к Бэрри, чтобы мамочка покачала ее на коленях. Следующей остановкой стали колени Зейна. Показывая, что простила папочку, Ники обняла его за шею маленькими ручками и потерлась мягкой щечкой о его колючую щеку. Она даже вздремнула у него на руках, удобно устроившись на широком плече. Проснувшись, девочка слезла с коленей Зейна и метнулась в кухню, где попросила Мэри, которую называла «бабуля», дать ей попить. Родители позволяли ей пить напитки без кофеина, поэтому Мэри дала внучке зеленую бутылочку, которые хранились в шкафчике специально для Ники. Зейн и Бэрри всегда обменивались одним им понятным насмешливым взглядом, когда видели дочку с бутылочкой «севен-ап» в руках. Для Ники в этом не было ничего необычного. Она делала пару глоточков, затем осторожно и тщательно закручивала крышку, а потом таскала бутылочку за собой и понемножку пила, пока та не пустела. Обычно на это уходило часа два.

Так уж случилось, что Зейн наблюдал за дочкой, улыбаясь счастливому выражению ее лица, когда она стиснула бутылочку маленькими ручками. Ники важно вынесла добычу, не предоставив Мэри возможности открыть крышку. Остановившись в коридоре, проказница начала трясти бутылку с такими усилиями, что маленькое тельце подпрыгивало. Затем, с трогательной и милой улыбкой на лице она вошла в гостиную танцующим шагом и, кокетливо наклонив головку, протянула бутылочку Алексу.

– Откой, позяста, – попросила она своим восхитительным тоненьким голосочком и… отошла на несколько шагов назад.

– Стой, – закричал Зейн, вскакивая со своего кресла, но было слишком поздно.

Алекс уже крутанул крышку. Сладкая жидкость вспенилась, ударила струей и залила стену, кресло и пол. Но главное, струя со всей силы ударила Алексу в лицо. К тому времени, когда крышка встала на место, он промок насквозь.

Ники захлопала в ладоши и захихикала.

Зейн не был уверен, смеялась она или издевалась. Это уже было неважно. Он свалился на пол от смеха.

Для юношей нет худшего наказания, чем смех над тем, что они сделали. Таков непреложный закон жизни.

***

– Ники! – присоединился Зейн. – Хочешь «попсикл» [24] [24] Мороженое на палочке с фруктовыми вкусовыми добавками. Первоначально товарный знак компании "Попсикл индастриз" ? – После «севен-ап» это было ее любимое лакомство.

Ответа не последовало.

В дом ворвался Сэм – средний сын Джоша и Лорен, которому исполнилось десять. Голубые глаза мальчика от испуга стали круглыми.

– Дядя Зейн! – закричал он. – Ники на крыше дома.

– О, Боже мой, – взмолилась Бэрри и со всех ног бросилась на улицу.

Зейн обогнал жену, его сердце билось где-то в горле, а все инстинкты вопили в полный голос, чтобы он бежал к ребенку как можно скорее.

Семья в полном составе высыпала во двор – все с бледными лицами, головы подняты вверх.

Скрестив ножки, Ники сидела на краю крыши. Ее личико счастливо засияло при виде родственников.

– Пливет! – прощебетала она.

Колени Бэрри подкосились, и Мэри поддержала ее за талию.

Не было никакой загадки в том, как девочка забралась на крышу. Лестница стояла там, где стоять ей было не положено. Зейн мог поклясться, когда они приехали пять минут назад, ее там точно не было.

Он полез вверх, не отрывая глаз от дочери. Маленькое личико нахмурилось, и Ники поднялась на ноги в опасной близости к краю крыши.

– Нет, – завопила она. – Папоська, нет!

Зейн застыл на месте. Хулиганка не желала спускаться и совершенно не боялась. Она обращала внимания на опасность не больше, чем если бы стояла в своей кроватке.