Марго Генер - Частицы магии. Огонь

Ян, словно заметил перемену, ладонь опустилась к блестящему рычагу. Когда дернул, машина понеслась быстрее, а нас с Лодином вжало в сидение.

– Никому, – повторил пластинчатый. – На вашем месте, я бы вообще ни с кем не связывался, ни с кем не разговаривал и не высовывался. Но у вас, похоже, выбора нет. Так? Поэтому советую вот что. Вы мне расскажете ровно столько, сколько считаете нужным. А я подумаю, что с этим можно сделать.

– Как благородно, – бросил Лодин, выпрямляясь.

Подмирец покачал головой.

– Дело не в благородстве, – сказал он. – Просто мои цели отличаются от целей Клауса. Я делаю бизнес. Делаю его четко и чисто.

– Тогда что ты хочешь получить от нас? – спросила я и впилась взглядом в его отражение в зеркале.

Он потер подбородок, словно впал в глубокую задумчивость, но ответил почти сразу.

– Золото.

– Что? – хором выдохнули мы.

Ян покачал головой, как делают люди, прикидывающие что к чему, потом что-то нарисовал в воздухе пальцем и кивнул.

– Да, – произнес он. – Пожалуй, золото. Это самая неизменная валюта со времен, кажется, Древней Греции. Кое-что мне известно. Например, что мой братец разыскивает четырех стихий, чтобы те нашли ему точку сборки.

В голове взорвался сноп мыслей, искры разлетелись по всем частям тела и не дают связно думать. Попыталась собрать все во едино, но в центре всего пульсируют слова «точка сборки», которые слышала у костюмов. И которые, думая, что сплю, произнес Клаус.

Желудок сжался, новая волна страха парализовала, лишь спустя минуту вернулся дар речи.

– Ты костюм? – еле слышно пролепетала я.

– Разве я похож на костюма? – усмехнулся Ян. – Просто я очень хорош в своем деле. Поэтому много знаю. Собственно, знать и есть моя работа.

Лодин, все еще натянутый, как тетива, спросил:

– Значит, лазутчик?

В зеркале увидела, как покривился пластинчатый.

– Какое слово гадкое, – сказал он, чуть поворачивая баранку и уводя телегу правее. – Предпочитаю называть себя продавцом данных. Я скупаю, перепродаю информацию за большие деньги людям, готовым за нее платить. Фил, кстати, мог бы заняться чем-то подобным, но у него не хватит испорченности. Он гений. А гении беззащитны и чисты.

Я подумала о хакере, который действительно слишком прост и доверяет Клаусу, а тот этим пользуется. В голове всплыли его попытки склонить бедного хакера к каким-то делам, а тот упирался. Стало жалко Фила, искренне и по-человечески. Скорее всего, он уже по доброте душевной вернулся, а очнувшийся Клаус выговаривает накипевшее.

Некоторое время переваривала слова Яна, потом накатило очередное озарение.

– Ты говорил «братец», – произнесла я. – Что это значит?

– Он вам не сказал? – удивился Ян. – Мы с Клаусом братья по отцу.

Только сейчас поняла, почему выправка пластинчатого так похожа на прямую спину Клауса. И манера говорить, и идеальные черты лица. Хотя у Яна глаза скрыты пластинками, скулы и подбородок правильные, красивые.

Смущенная открытием, сказала:

– Вы очень похожи.

– Похожи, – усмехаясь проговорил подмирец. – У нас гены хорошие. Только характеры разные, как видишь.

– Вижу, – согласилась я, чувствуя, как от смущения теплеют щеки. – Но если вы браться, почему у вас все так…

Я запнулась, но Ян улыбнулся и проговорил:

– Он старший. Отец оставил ему наследство, деньги, недвижимость. Благодаря фамилии Стас, потом он назвался Клаусом, поступил в один из лучших университетов страны. А я был как бы…

Он замычал, подбирая слова и потирая подбородок. Подсказал Лодин со знающим видом:

– Вторым. Просто вторым. Там, откуда мы прибыли, тоже работает правило наследования. Первый сын получает все, а остальные, как придется.

Ян кивнул.

– Угадал, – сказал он, довольный, что собеседники его понимают. – У Клауса было все. После учебы, занялся научной деятельностью. Успех, карьера, девушки, все хорошо. Но этому белобрысому было мало. К слову, отец кое в чем просчитался. Решил, что Клаус единственный достойный. Но оказалось, мои мозги ничуть не хуже. А то и лучше.

– Заметно, – пробормотала я, пытаясь понять, как два брата могут быть так непохожи.

Пластинчатый снова повернул машину, теперь она пошла по прямой. Справа маленькие домики, слева – море, иногда перемежающееся рощами и пастбищами.

Ян продолжил:

– Я стал заниматься бизнесом. Естественно, сам. Мне же никто наследства не оставлял. Все получалось. Абсолютно. За что бы ни брался. Появились деньги, хорошие.