Марго Генер - Частицы магии. Огонь

В молчании Ян подкатил машину во двор, через секунду телега затихла, и мы вышли.

– Ты ему доверяешь? – успела шепнуть я Лодину.

Тот покривился.

– Не очень. Но послушаем, что скажет.

Мой стихийный брат выпрямился и пошел вслед за подмирцем, который преодолел половину пути. Я глубоко вдохнула. Воздух пропитан запахом соломы, земли и степных трав. Порывы треплют волосы, а Лодин выглядит довольным и свободным, словно коснулся своей сути.

Солнце поднялось выше, и в бесформенном платье послушницы стало жарко, едва удержалась, чтобы не задрать подол до самого пояса. Когда сзади налетел ветерок, затянутые в хвост волосы метнулись вперед и попали в рот. Отплевавшись, я почти бегом бросилась за Лодином.

Догнала, когда входил в строение.

Оказалось, это таверна. Такая же, как и в Айскленде, только придорожная. Такие в Трехмирье пользуются самой дурной славой потому, что порядки устанавливают хозяева, а верховным магам часто до них дела нет.

– Не нравятся мне подмирские таверны, – пробормотала я, проходя мимо стола с двумя постояльцами.

Оба тучные, как наместники верховных магов. Те тоже раздаются в животах потому, что много сидят и едят в три горла. Даже на объезд территорий не верхом, как приличные люди, выезжают, а в экипаже.

Эти двое недобро посмотрели на нас, тот, что дальше, даже скривился. Оба уплетают похлебку из широких тарелок, на блюде в середине стола куски хлеба с ярко-розовыми кружками, куриные ноги, какая-то каша.

– Не глазей так, – посоветовал Лодин. – Люди не любят, когда их разглядывают.

– А нас, значит, разглядывать можно? – удивилась я.

Ветер кивнул.

– Нас можно, – сказал он. – Мы только вошли. Но когда сядем, тоже будет нельзя. Иначе это будет вызовом.

– Откуда ты такой умный? – поинтересовалась я, стараясь идти к нему поближе.

Тот пожал плечами и ответил:

– Гнилая пасть быстро учит.

Я передернула плечами, боясь представить, что там за люди и как живут. Об этом месте только слухи да рассказы потому, что добровольно туда суются либо дураки, либо безнадежные. Осталось понять, к кому относится черноволосый.

Ян занял стол в углу рядом с окном. Мы сели напротив него, Лодин заставил пролезть дальше, а сам расположился с краю. Тут же подбежала разносчица в сером фартуке, но с ярко-красными губами. Фигура пышная, только по поясу фартука можно понять, где талия, волосы короткие, светлые, похожи на поседевший одуванчик.

– Заказывать будете? – почему-то недовольно спросила разносчица. – Учтите, у нас только наличные. Аппарат сломался.

Пластинчатый поднял на нее черные кружочки.

– В сервис позвонили? – спросил он.

– Умный самый? – съязвила разносчица. – Звонили.

– И что?

– А ничего, – снова недовольно ответила разносчица. – Говорит, у них выезд не предусмотрен. Прием испорченных аппаратов только с гарантийным талоном и чеком при обращении. Приезжайте, говорит, тогда посмотрим. А у меня дел полно. Я что, сама ехать должна? Делать больше нечего. Короче, зубы не заговаривайте. Будете заказ делать?

Подмирец поковырялся в кармане, достал толстый кожаный предмет, раскрыв, сунул нос в складки и проговорил:

– Аппарат у них сломался… Айсклендский сервис. Да будем мы заказывать. Не смотри так. Меню положи и иди. Я позову.

Разносчица скривила пунцовы губы, на стол опустилась блестящая пластина, после чего женщина удалилась к барной стойке, широко виляя бедрами.

– Выбирайте, – сказал Ян, кивая на пластинку. – Наличка есть. Хватило ума вчера снять.

Лодин подвинул пластинку мне, мол, ты голодная, ты и выбирай. Взяв ее в руки, обнаружила кучу непонятных названий. Когда нашла слово «суп», ткнула пальцем.

– Это, – уверенно произнесла я. – Не знаю, что такое кебаб, но я бы еще пирожок какой-нибудь съела. И попить что-нибудь.

Ян хмыкнул и помахал разносчице. Та приблизилась, двигаясь между столами, как боевая галера.

– Слушаю, – сказала она и приготовилась записывать на крошечном клочке пергамента.

– Для девушки суп куриный, без всяких наворотов. Обычный. Пирожки есть? Неси штук несколько. И компот какой-нибудь простой. Для нас стейки.

Разносчица уперла кулак в бок и сказала:

– Стейков нет. Есть кебаб.

Подмирец вопросительно посмотрел на Лодина, тот сдвинул плечами, Ян кивнул.

– Хорошо. Неси кебаб.

Едва разносчица удалилась, пластинчатый откинулся на спинку лавки. Пару минут молчали, размышляя и прикидывая, как себя вести, что говорить, и куда бежать. Я хмурилась и косилась на двух мужиков, сидящих у входа. Те все еще бросают косые взгляды, хмурят брови, запихивая в рот хлеб с розовыми круглешками. Лодин, самый спокойный из нас, поглядывает в окно, иногда зевает, но чувствую, напряжен, как сжатая пружина.