Марго Генер: Частицы магии. Огонь

– Но тогда… – снова попытался сказать смотритель.

Я закончила:

– Я остаюсь.

Лодин ошпарил меня таким взглядом, которого прежде у него не было. В нем смешалось все, от страха, до бешенства. Свободной рукой он вцепился мне в локоть, голос прозвучал тихо, но напряженно.

– Агата, что ты делаешь? – спросил он. – Не известно, сможешь ли ты вернуться. Это опасно. И я не смогу тебя защитить.

Я посмотрела на него со всей нежностью, на какую может быть способен огонь и улыбнулась.

– Лодин, – сказала я, чувствуя, как уверенность растекается по телу горячими волнами. – Всю жизнь все решали за меня. С кем дружить, куда ходить, за кого выходить за муж. Даже в Подмир отправилась не по своей воле. Но остаюсь я тут добровольно. У меня появилось право выбора и возможность спасти человека. Пусть не самого честного, но Трехмирье его воспитает. Мне предрекали пророчество. Но сейчас я вольна сама творить судьбу. И это мой выбор.

На лице Лодина застыл ужас вперемешку с неприкрытой тоской, он открыл рот, чтобы возразить, но только покачал головой, понимая, что меня не переубедить.

В этот же момент на границе миров проступило лицо Ферала. Хищное, прекрасное лицо искажено такой мукой, что стало его немного жаль, но когда вспомнила, как жестоко хотел обойтись со мной, пусть даже во сне, жалость испарилась.

Прежде его видела лишь я, но сейчас взгляды всех устремились на огнекрылого. Лицо Лодина стало черным, как грозовая туча, он сжался, словно пружина, готовая распрямиться в любую секунду.

– Убирайся, исчадие, – прогудел он.

Ферал запрокинул голову и захохотал:

– А кто меня прогонит? Ты? Это вряд ли. Я правитель Нижнего мира. Правитель! А не какой-то ветерок, заточенный в плотное тело. Агата?

Он повернулся ко мне и опалил таким вожделенным взглядом, что даже Дайна и Гленна охнули.

– Идем со мной, – прорычал Ферал. – Ты моя. На тебе моя печать. Я не собираюсь отдавать тебя каким-то букашкам из неведомого мира. Иди сюда немедленно!

Когда огнекрылый протянул ко мне руку, я отшатнулась и едва не выпала из силового круга, который создал цветок вечности.

– Ты не можешь мне приказывать, – тихо проговорила я.

– Еще как могу, – хохотнул он. – И ты будешь меня слушать, иначе я сожгу Звенящую Долину.

– Значит, – уточнила я, – все еще не сжег?

– Будь у меня больше времени, сжег бы, – ухмыльнулся Ферал. – Жаль, что за секунду нельзя этого сделать.

Я перевела непонимающий взгляд на смотрителя, который одними губами переговаривается с Лодином и что-то незаметно показывает. Лодин кивает и щурится, как кот, готовящийся к броску.

– Фарбус, – проговорила я, – ты говорил, что пока нас нет в Трехмирье, для остальных наше время идет иначе. Так?

Фарбус кивнул.

– Совершенно верно, – сказал он. – Ферал при всем желании не смог бы поджечь даже соломинки, поскольку в нашем мире прошла лишь секунду, а в Подмире…

– Несколько дней, – закончила я победно посмотрела на огнекрылого. Но потом снова спросила смотрителя: – Но как он может со мной говорить? И донимать во сне?

Фарбус постучал указательным пальцем себе по шее и произнес:

– Метка. На тебе его метка. Пока тело его стоит посреди твоего дома в Звенящей Долине, разум следует за тобой.

– Цветок решит эту проблему? – поинтересовалась я, поглядывая на Клауса, который прижимает бледное тело Яна к груди, словно так может продлить его жизнь.

Смотритель всплеснул руками.

– О, за минуту! – сказал он. – Цветок силен и сделает все, о чем договаривались за минуту.

– Тогда я знаю, что делать, – произнесла я, чувствуя, как по телу носятся раскаленные волны, способные расплавить самого Ферала.

Огнекрылый все это время слушал нас с видом полного непонимания, ноздри раздувались, выпуская клубы дыма, а глаза с каждой секундой становились все уже.

Когда я закончила говорить, он прорычал:

– Хватит болтовни! Агата, иди сюда немедленно.

Он потянулся ко мне, в этот момент из глотки Лодина вырвался вой, похожий на гул ветра в дымоходе, только сильнее и мощнее. Его тело стало прозрачным, а потом и вовсе растворилось, но внутри силового круга поднялся ураган такой силы, что меня в который раз чуть не выкинуло. Пришлось растопырить руки и изо всех сил концентрироваться на равновесии.

Через секунду вся мощь ветра обрушилась на Ферала, который, видимо, думал, что в безопасности за зеркальной поверхностью. Его закрутило и стало трепать, как лист в осеннем смерче, потом он повис в воздухе, не в силах пошевелиться, вперив в меня полный бешенства взгляд.