Марго Генер: Частицы магии. Огонь

Подмирец коротко кивнул и указал взглядом на столб света. Глубоко вздохнув, я сделала шаг.

Неожиданно раздался выстрел, пуля просвистела прямо над моим ухом. Мы замерли.

– Не двигаться! Всем не двигаться я сказал!

Мне все же удалось чуть повернуть голову. Из зарослей рогоза вышел Посредник с пистолетом, направленным прямо на меня. На глазах пластинки, похожие на пластинки Яна, только прямоугольные. Я горько усмехнулась тому, что сразу не сопоставила одно с другим.

Потом показался Черный Ян, тоже с пистолетом, но держит его вниз, а сам смотрит на меня черными круглешками. Краем глаза успела заметить, как расширились глаза Клауса.

– Ян, ты жив… – проговорил он.

– А ты уже порадовался? – хмыкнул пластинчатый.

– Что ты несешь? – вытаращив глаза, спросил Клаус.

Посредник скомандовал:

– Молчать! Никаких шуток, я выстрелю в любого, кто посмеет противиться.

До цветка оставалось всего пара метров, всего шагнуть, протянуть руку.

Сердце зашлось в бешеном ритме, разнося по телу жидкий огонь, запертый в плотную оболочку Подмира.

– Давай, Агата, – приказал Посредник. – Достань нам точку сборки. Но не смей ее активировать. Иначе пристрелю тебя. И не сомневайся, что сделаю это.

Клаус переводил взгляд с меня на брата и обратно. Я снова видела борьбу в его глазах и не знала, что делать, если инквизиторы все же вынудят отдать им цветок.

Ян посмотрел на меня и проговорил:

– Агата, прошу тебя, не сопротивляйся. Просто дай ему, что просит, и все закончится.

– Да, – ухмыльнулся костюм. – Закончится. В этом можешь быть уверенна.

– Ты обещал не трогать ее и моего брата, – напомнил Ян хмурясь.

– Какая неожиданно трогательная забота, – усмехнулся посредник. – Может и обещал. Но все зависит от исхода. А теперь не тяните и делайте, что говорят.

Перед глазами пронеслись образы из детства, мама, заботливо готовящая пирог на Весеннее равноденствие, пастуший сын, даже верховный маг с Фералом. Картинки сменялись быстро, как, наверное, бывает, перед смертью. Слышала, перед этим жизнь проносится, как одна секунда. А в конце всей этой ленты почему-то возникло лицо Клауса с насмешливой улыбкой.

Я болезненно скривилась и произнесла, стараясь на него не глядеть:

– Вам нельзя пользоваться цветком вечности.

– Это не тебе решать, деточка, – зло бросил Посредник. – Когда у нас будет такой мощный источник энергии, мы сможем покорять другие планеты, строить там города. Что ты знаешь об этом? Человечеству уготована великая миссия, и не в твоих силах это остановить.

– Если подмирцы начнут расселяться по другим мирам, всему придет конец, – горько сказала я. – Я видела ваш мир. Он слишком плотный. И мысли ваши слишком плотные. Вам лучше оставаться здесь и попытаться исправить то, что уже сделали.

Щеки Посредника покраснели, ноздри раздулись, как у разъяренного буйвола, он проревел:

– Достань точку сборки!

– Нет, – спокойно ответила я.

– Нет? – переспросил он все больше краснея. – Тогда кто-нибудь из них это сделает. А ты не нужна.

Он прицелился. Губы растянулись в злобном оскале, я даже не успела сказать, что другие стихии не смогут пройти через столб раскаленной силы.

А потом все словно замедлилось.

Я просто стояла и смотрела, как его палец давит на рычаг, как срывается с места Лодин и толкает меня в сторону. А еще как Ян кидается на Посредника, пытается заломить ему руку, они борются, сцепившись так плотно, что даже просвета не видно.

Потом гремит выстрел.

Мир совсем замирает, а когда снова начинает двигаться, Ян медленно сползает на землю, держась за бок.

Гремит второй выстрел, и Посредника откидывает назад. Он падает, раскинув руки и больше не двигается. Когда повернулась и увидела Клауса с пистолетом, из которого исходит легкий дымок, время снова пришло в норму.

Клаус бросился к Яну. Тот упал навзничь и слабой рукой зажимает бок, на футболке растекается мокрое пятно.

– Ян, Ян, – заговорил Клаус, обхватив голову брата и заглядывая в глаза. – Какой же ты идиот, Ян. Ты живой? Ян? Ты всегда был идиот. Ян?

Пластинчатый зашевелил губами, голос прозвучал слабо.

– Я… тебя… ненавижу…

– Знаю, знаю, – быстро проговорил Клаус, зажимая рану, но пластинчатый бледнеет на глазах. – Я тебя тоже. Только не помирай, ладно? Ты меня слышишь? Не засыпай!

Ян прохрипел еще тише:

– Агата… Я… говорил… В этой истории я хороший парень…

– Конечно хороший, – тараторил Клаус, все сильнее надавливая на рану. – Самый хороший. Ян, какой ты дурак… Ян держись, не умирай.