Дмитрий Вересов - У Терека два берега…

А все Доку, все его воспитание… Говорил же ему Магомет, предупреждал: опомнись, брат, испортишь девчонку, какая французская школа, какое современное образование, какая Европа – ты же женщину растишь! Чтобы считать рубли на домашнее хозяйство да читать ценники в магазинах и инструкции к швейным машинкам, четырех классов хватит за глаза. Да и эти-то умения нужны служанке, а женщина из приличной семьи и без них обойдется… Но Доку, этот московский барин, – разве он когда-нибудь прислушивался к словам брата, которого всю жизнь держал за дремучего горца с отмороженными мозгами?.. Ах, Айсет, ах, ненаглядная, она должна получить все самое лучшее… Париж-престиж, культур-мультур… Вот и вырастил – проститутку, позор семьи!

А ведь предки учили: портится женщина – портится народ. Блудливой девке вспарывали кинжалом горло, а труп бросали в ущелье на съедение шакалам.

Предки были мудры в своей суровости и суровы в своей мудрости. А вот Магомед решил быть добрым и гуманным. Ни словечком не попрекнул племянницу, утешил в горе, приласкал. Увез подальше от развратной Москвы, распахнул перед ней двери собственного дома, ввел в семью на равных с родными дочерьми, условия обеспечил даже лучше, чем у них, – только живи, как подобает, да работай на благо своего народа… Даже начал подыскивать мерзавке подобающего жениха, хотя задачка была, прямо скажем, не из легких.

И чем эта тварь ответила на дядину доброту?

Первым забили тревогу ребята из службы информационной безопасности. Они перехватили несколько писем, посланных Айсет на разные адреса с компьютера в Гудермесе. Ребята перевели ему эти гнусные, насквозь лживые письма. В них племянница била на жалость, называла его, своего благодетеля, дикарем и средневековым варваром, всячески поносила вековые обычаи своего народа, умоляла вызволить ее чуть ли не из рабства, чуть ли не из тюрьмы. Это лучшие то покои на женской половине богатейшего в Гудермесе дома – тюрьма? У Магомеда так и чесались руки швырнуть неблагодарную стерву в настоящий зиндан, на черствый хлеб и воду, чтобы, как говорят русские в своей рекламе, «почувствовала разницу». Но и тут он сгуманничал, решил дать девчонке время попривыкнуть, освоиться – тем более, что при всем при этом статьи она писала толковые, нужной направленности.

Письма вскоре прекратились. А потом те же ребята отметили несколько попыток несанкционированного проникновения в базу данных финансовой службы и один удачный взлом архива их кипрской оффшорки. Хакера установлили довольно быстро – он сидел за компьютером в доме Магомеда Бароева в Гудермесе.

Это было уже серьезно. Настолько серьезно, что Магомед принял решение перепроверить все лично. Тогда-то и была организована экскурсия Айсет в Дойзал-Юрт.

Поверка подтвердила – в стане Бароевых появился предатель.

Причем предатель не только семьи – предатель всего народа, предатель великого дела чеченской свободы.

Доказательства? Доказательства лежали на столе Магомеда Бароева.

И при этом какое коварство! Какое двуличие! Обличать в своих статьях имперские амбиции русских – и при этом порочить борцов за свободу собственного народа, да еще таким похабным образом!

Магомед Бароев нацепил очки и поднял со стола листочек с отпечатанным текстом. Преодолевая омерзение, он заставил себя перечитать стишок от начала до конца: