Мэри Шелдон - Каролин и Каро

Ее окружали незнакомые люди, общение с которыми сводилось к получасу пустых бесед и комплиментов за фуршетом или деловым переговорам.

Ей хотелось, чтобы Стивен был рядом с нею, но она не решалась попросить его бросить свои дела в Нью-Йорке и стать ее спутником в этом странствовании по сценическим площадкам.

Когда Стивен все-таки смог перехватить Каро в каком-то городке в Пенсильвании, то изумился ее виду.

— Боже мой! Во что я тебя втянул! — воскликнул он, забыв, что инициатором всей затеи была она. — Давай прервем эти проклятые гастроли!

— Нет-нет. Ни в коем случае! — поспешно возразила Каро.

Турне имело отличную прессу, и все вырезки Каро пухлыми конвертами посылала Зоэ. Так она выплачивала матери свой долг.

Наступил август. Турне заканчивалось, а силы Каро иссякли. Все чаще она обращалась к администраторам с просьбой достать ей лекарство от бессонницы. Те понимающе кивали, а потом вручали ей таблетки. У Каро собралась их уже целая коллекция.

Она уже не особо обратила внимание, что ее привезли в Бостон. Какая разница. По пути с вокзала в отель у нее разламывалась голова. В номере Каро растворила три таблетки из трех разных пузырьков в стакане “Перье”, глотнула и увидела, что за окном зажглась чудная радуга.

Она пошла в парк посмотреть, как взлетают лебеди. В этот момент с ней случилось что-то, она не могла дышать. Она оглянулась. Лебеди были настоящими. Они дышали.

Она никому не говорила. Она не знала никого, кто понял бы, что лебеди действительно настоящие. Встречу с корреспондентом “Глоб” она отменила. Она ждала полуночи. Потом осторожно вышла из комнаты, спустилась вниз и выскользнула наружу. Она бежала сквозь темные улицы в парк. Вокруг не было никого. Она встала на самый край. Лебеди уже спрятались в свои гнезда, но еще слышны были их крики. Она вошла в холодную воду пруда. Она поняла, почему плачут эти птицы.

— Мэм, я думаю, вам лучше покинуть воду. Вернитесь на берег.

Человек в униформе светил прожектором прямо ей в лицо.

Каро не могла вспомнить, как оказалась здесь, стоящей в холодной воде пруда.

— Мэм, могу я узнать ваше имя?

Ее взбесил вопрос. Это не воспоминание. Это даже не сценарий. Конечно, она знает свое имя. Все теперь знают, как ее зовут. Каждый знает свое собственное имя, не так ли? Но она не могла выговорить его. Она не могла вспомнить его. Она стояла по горло в холодной воде, но это нормально, это всего лишь часть воспоминания.

Человек уже подплыл к ней на лодке, она успела разглядеть, что это совсем не Джон Мёрри. Вот это самое ужасное!

И она истошно заорала.

— Все в порядке, Каро.

Она увидела чье-то лицо. Оно выглядело очень знакомым. Темные волосы, пуговицы на свитере. Добрые, только слишком взволнованные глаза. Она хотела сказать, что не стоит волноваться, что, кажется, она даже знает его имя. Но кем была Каро?

Другая голова оказалась рыжей. Белые одежды. Должно быть, она вернулась в клинику. Она почувствовала укол — боже, как она ненавидит это! — иглы. Свет исчез. Все погрузилось во тьму. Ей хотелось услышать аплодисменты. Но их не было.

Огромное круглое пространство. Наверное, площадь. Острые углы словно пронзали эту площадь. Какие-то звуки, чьи-то движущиеся фигуры. Каро закрыла глаза. Снова открыла. Площадь постепенно освобождалась от всего. Светящийся круг лампы. Площадь оказалась окном, линии — венецианскими жалюзи. Голос и фигура принадлежали женщине.

— Привет, детка, — сказала Зоэ, склонившись над Каро. — Как ты себя чувствуешь?

Каро вытянула руку и дотронулась до ее лба. Это было не видение. Но слишком яркий свет разливался вокруг. В этом чувствовалось нечто нереальное.

— Я опять у тебя дома? — спросила Каро шепотом.

— А ты ничего не помнишь?

Каро качнула головой. Она помнила только холодную воду пруда и тянущие ее на дно мокрые туфли.

— Что случилось? Зоэ рассмеялась:

— О боже! Ты была, дорогая, на грани смерти от жуткого нервного срыва. Славным ребятам-медикам пришлось доставлять тебя сюда в смирительной рубашке, для приличия скрыв ее под плащом, чтобы не слишком пугать других пассажиров.

— Правда? — упавшим голосом спросила Каро. — Я ничего не помню.

— Конечно, — без всякого осуждения произнесла Зоэ. — Раз ты проглотила столько таблеток.

— Я сожалею…

— Теперь это уже не важно. Главное, что ты выкарабкалась. И врачи от тебя отстали. Прописали тебе длительный отдых и никаких лекарств. Вот что удивительно слышать от медиков.