Маргерит Дюрас - Матрос с Гибралтара

– По правде говоря, – ответил Анри, – если уж тогда не было ничего, кроме льда, то что, спрашивается, они могли положить себе на зуб, эти твои ящеры…

– А эти ящеры, они большие? – спросила меня Анна.

– Очень, большие-пребольшие, – пояснил я, – немного похожи на крокодилов.

– Если уж речь зашла о жратве, – снова заговорил Легран, – то тут можно ко всему привыкнуть, кто же этого не знает. Если нет ничего, кроме льда, приходится жрать лед, вот и все дела.

– Раз уж эти ящеры были такие огромные, – заметила Анна, – то вряд ли они бы там выжили, и все-таки, наверное, были же тогда какие-нибудь совсем-совсем крошечные зверюшки…

– Пусть так, кому это мешает, – согласился бармен. – А вот мне, мне больше всего на свете хотелось бы хоть разок пописать на лед.

– Совсем маленькие, – заладила свое Анна, – крошечные-прекрошечные, не может же быть, чтобы не было хотя бы чего-нибудь живого. Ну хотя бы вот такусенькие насекомые. Много ли им надо? Они почти что ничего и не едят, да и дышат-то совсем чуть-чуть, так что они вполне могли долго оставаться подо льдом…

– Ты кончишь когда-нибудь возбуждать его этими своими крошечными тварями или нет? – обратился к ней Эпаминондас.

– Если бы только этими тварями, – возразил я, – это бы еще куда ни шло…

– Ах-ах-ах! – прыснул со смеху Эпаминондас.

– Во-первых, – проговорил Анри, – откуда известно, что тогда вообще ничего не было?

– Нет, это вполне известно, – ответил я. – Скажи, тебе обязательно нужно верить, – спросил я у Анны, – в этих своих крошечных тварей?

– Я теперь не смогу заснуть, – ответила она.

– И почему же это ты теперь не сможешь заснуть? – поинтересовался я.

– Если вы и дальше собираетесь продолжать в том же духе, – разозлился Эпаминондас, – тогда я лучше смоюсь с концами, и все дела.

– Я не смогу заснуть, – повторила Анна, – ведь что ни говори, а это очень трудно пережить.

– Почему-то все это отлично переживают, – возразил я. – И никто не может объяснить. Ни один человек. Так что успокойся.

– Подумать только, наверное, когда таял весь этот лед, – не унимался Анри, – вот уж потоп был что надо.

– Можно себе представить, – согласился бармен. – Правда, жалко, некому было на это полюбоваться.

– А вдруг было кому? – насторожилась Анна.

– Потрясающе, даже представить себе невозможно, – невозмутимо сказал Анри. – А ну, повторите-ка, Андре.

– Коньяк наилучшей выдержки? Насколько я понял этих господ, на Узде его пьют неразбавленным. Да, что и говорить, должно быть, грязищу развезло дальше некуда. Тут я вполне того же мнения.

– Но тогда, – снова вмешалась Анна, – все океаны заполнились водой, и, должно быть, все зверюшки, которые были подо льдом, сразу всплыли на поверхность.

– Хорошо еще, что мы не думаем о таких вещах постоянно, – заметил один из приятелей, – счастье, что мы об этом забываем, как и обо всем прочем.

– Да, и правда, счастье, – согласилась Анна.

– Ах, счастье-счастье… – фыркнул Эпаминондас, причем очень громко.

– Да, что правда, то правда, – согласился бармен, – это уж точно, к счастью.

– Что и говорить, – продолжил Эпаминондас, – и без того забот полон рот.

В тот момент в баре появился новый посетитель. На вид ему было лет тридцать, весь такой нарядный, модный, прямо с иголочки.

– О, кого я вижу, вот и красавчик Жожо! – проговорил бармен. – Сейчас повеселимся на славу.

– Привет, – поздоровался красавчик Жожо.

– Привет, – отозвались все, кто был в баре. Жожо прошел, уселся рядом с Анри и тут же взглядом знатока уставился на Анну.

– Ладно, а эти самые ящеры, – спросила у меня Анна, – а они когда появились?

– Похоже, здесь появились какие-то ящеры? – тут же заинтересовался красавчик Жожо.

– Да, – ответил я, – уже два дня как здесь.

– Нет, три, – поправил меня Эпаминондас.

– Какая разница, – заметил бармен.

– А кто они такие, эти ящеры? – не унимался красавчик Жожо.

– Да люди как люди, ничего особенного, – пояснил я. – Правда, у них такой зверский аппетит, что они пожирают все, что ни попадается им на глаза.

Никто никак не прореагировал. Каждый выслушал, не поняв ни слова. Было слишком жарко, чтобы что-нибудь понимать.

– По-моему, и этот вечер тоже пропал впустую, – чуть слышно прошептала мне Анна.

– В следующий раз, – заметил Эпаминондас, – надо будет хоть описать его, нарисовать портрет, что ли.

– А какого черта они здесь делают, эти ящеры? – поинтересовался наконец красавчик Жожо.