Маргерит Дюрас - Матрос с Гибралтара

Все это продолжалось три дня. Мы и вправду выпили много пива за эти три дня. На счастье, куду давали нам неистощимые темы для бесед. Эпаминондас, который по прибытии сюда снова занервничал, теперь уже достаточно успокоился и с нетерпением ждал того дня, когда ему наконец удастся поохотиться.

На исходе третьего дня, после обеда, когда Эпаминондас совсем уж было отчаялся, удастся ли ему когда-нибудь поохотиться и вообще живым унести ноги от этой жары, мы стали свидетелями одного весьма примечательного разговора.

Дело было в элегантном баре на окраине города. Мы заходили туда уже дважды – из-за бармена, пожилого и уже явно расставшегося с иллюзиями молодости, в минуты затишья рассказывавшего нам про Африку. Мы сидели там уже с полчаса, когда в бар вошли двое. Оба одеты во все белое, в гетрах и с ружьями за спиной. Один из них был высокого роста. Другой, скорей, коротышка. Они умирали от жары и были до самых колен перепачканы дорожной грязью. Лица их изрядно посмуглели от конголезского солнца. Прибыли явно издалека и не скрывали радости, что наконец-то добрались. Судя по всему, они были не из числа завсегдатаев бара. Заказали две порции виски.

– Повторить, – заговорил первый.

– Золотые слова, – согласился второй.

– Похоже, господа проделали неблизкий путь? – деликатно поинтересовался бармен.

– С Уэле, – ответил первый.

– Надо же, – едва слышно выдохнул Эпаминондас.

– Повторить еще раз, – проговорил второй. – То же самое.

– Я бы сказал, жара в этом году наступила немного раньше обычного, – очень любезно проговорил бармен.

– Сволочное пекло! – выругался первый. – У нас даже шины чуть не расплавились. Но ты, Анри, ты был на высоте. – Потом обернулся к бармену и пояснил: – Это он был за рулем, просто настоящий чемпион.

– Рад познакомиться, – зевнув, проговорил бармен.

– Ну, ты уж скажешь, Легран, – возразил Анри.

– А как поохотились, удачно? – поинтересовался бармен.

– Одна маленькая рысь, – ответил Легран. – И еще антилопа. Но мы не так уж много охотились.

– Да, – подхватил Анри, – стреляли только с дороги, так что поневоле поднимали чертову прорву пыли, а дичь, она ведь тоже не дура…

– Да, это уж точно, – согласился бармен.

– Четыреста километров дороги, – продолжил Легран. – Нет, Анри, что ни говори, а ты, правда, был на высоте. Знаете, самое трудное – это терпение. Сорок километров в час, и так целых четыреста километров, это какое же нужно терпение, просто не жизнь, а сплошное испытание на прочность.

– А где его не надо? – вставила Анна, явно начиная проявлять к этому разговору все больше и больше интереса.

– Чего-чего? – уставившись на нее, переспросил Анри.

– Я говорю, где его не надо, терпения, – пояснила Анна.

– Мадам разочарована в жизни? – галантно поинтересовался Легран.

– Вот уж попал пальцем в небо! – фыркнул Эпаминондас, который уже допивал третью порцию виски.

– Полное забвение, – пояснил Анри, – вот так завязнешь где-нибудь в джунглях, и все, жди, пока кто-нибудь из дружков придет на помощь…

– Даже подумать страшно, – вздохнула Анна.

– Чего ж тут страшного? – подозрительно переспросил Легран.

– Просто подумала, что вы могли не добраться сюда, – продолжила Анна, – и не пить вот так с нами вместе виски.

Легран начал было поглядывать на нее с явным неодобрением. Но Анри сделал ему знак, чтобы тот не заводился. Анна улыбалась приветливо и очень доброжелательно.

– Вы парижанка, – проговорил он, – сразу видно, им палец в рот не клади.

– Похоже, – вставил Эпаминондас, он тоже явно начинал заводиться, – что жизнь и вправду сплошная проверка на прочность.

– Ты тоже так считаешь? – спросил я Анну.

– Так говорят, – едва слышно ответила она.

– Когда я мочился, – сообщил Анри, – сразу поднималось целое облако пыли. Такое впечатление, будто пылью мочишься, – добавил он, обращаясь к бармену.

– А я, – отозвался бармен, – вот уже восемь лет, как я здесь, и все мечтаю хоть разок пописать на лед.

– Кому вы это говорите! – поддержал Анри. – Такой твердый ледок, и чтобы даже не потрескался, это же просто мечта. Сорок три градуса в Туатане. Так что насчет льда там и думать нечего.

– А вот я лично, – возразил Легран, – всегда больше любил жару, чем холод. Правда, тут этого добра хоть отбавляй, это уж точно, но я все равно предпочитаю жару.

– Да, забавно, – кивнул бармен.

– Ну, уж нет, – возразил Анри, – с меня хватит, раньше-то я тоже так думал, но теперь нажарился до отвала.