Сьюзан Ховач - Преступление во имя страсти

Там было тихо. Стараясь не всхлипывать, Рэйчел прошла в дальний конец коридора; приблизившись к комнате Десимы, она повернула ручку двери. В камине тлели угли; очевидно, Десима утром развела огонь, в комнате все еще было тепло и уютно. Рэйчел закрыла за собой дверь и заперла ее, потом опустилась на коврик перед камином, чтобы подбросить туда дров; через несколько минут языки пламени потянулись к трубе, и озноб начал отпускать девушку.

Она довольно долго сидела перед камином. Какое-то смутное беспокойство охватило ее душу — словно важная мысль была прервана насильственным путем и безвозвратно утеряна. Другие мысли Рэйчел были смутными, нечеткими, душевная боль и шок притупили прочие чувства. Она испытывала лишь острое ощущение потери, от которого не было лекарства. «Я никогда не любила его,— повторяла она снова и снова, обращаясь к самой себе — Это было лишь увлечение. Он прав, я заревновала, это глупо, нелепо. Он презирает меня».

Но она любила его. Робко потянулась к нему; ее страсть пересилила застенчивость, сдержанность, страх. Любовь была вырвана из ее сердца, сломана безжалостными руками и брошена ей в лицо — покалеченная, неузнаваемая, кровоточащая. Рэйчел испытывала чувство надломленности, унижения, душа ее болела; девушка не смела честно сказать самой себе, что влюбилась без памяти, всеми силами своей души. Она могла признаться себе лишь в тех искаженных страданиями эмоциях, которые Дэниэл отверг, швырнув их ей назад, и повторять, что она стала глупой жертвой своей наивности.

— Это было увлечением,— сказала она вслух, обращаясь к языкам пламени.— Я была дурой. Я никогда не любила его.

Ей казалось, что открытая кровоточащая рана, в которой пульсировала боль потери, никогда не заживет, что ощущение беды и: душевной пустоты останутся навеки.

— Я не была влюблена,— снова произнесла Рэйчел.— Я увлекалась. Совершила ошибку. Все это — ошибка.

Она слушала свои слова, и ей представлялось, что окружающий ее дом и пейзаж за окном идеально отражают чувства одиночества, отчаяния; лишенные тепла и света, они несли в себе бесплодность выжженной пустыни. Рэйчел встала, подошла к окну, словно, созерцая блеклый ландшафт, она могла увидеть свою душу; сделав неловкое движение, он сбросила на пол подушку с дивана, стоявшего у окна. Рэйчел машинально наклонилась, чтобы поднять ее, и вдруг заметила тонкий блокнот в кожаной обложке, который прежде скрывался под подушкой. Это был дневник. Она взяла его, но пальцы не слушались Рэйчел, он выскользнул из них и упал в раскрытом виде к ее ногам. Девушка наклонилась, подняла дневник и увидела, что почерк принадлежал не Десиме.

Ее глаза прочитали отдельные слова прежде, чем мозг остановил девушку. « Чарльз сказал... Я сказала Чарльзу о моих чувствах... Мы с Чарльзом предавались любви... Чарльз обещал... Чарльз... »

Далее шли интимные подробности, душевные излияния, слова восхищения. Рэйчел захлопнула блокнот и спрятала его обратно под подушку. Лишь когда она снова повернулась к огню, в ее оглушенном заторможенном сознании родился вопрос: почему дневник Ребекки Кэри оказался спрятанным в комнате Десимы?

Рохан и Десима не возвращались. Долгое утро перешло в прохладный пасмурный день. В четвертом часу Рэйчел задремала на ковре перед камином в комнате Десимы; никто не мешал ей, не искал ее. Когда она проснулась, было уже темно, огонь в камине догорал. Она полежала неподвижно несколько мгновений, не в силах пошевелиться, затем вместе с воспоминаниями душу пронзила боль; девушка села; конечности ее онемели, резь в глазах не проходила. Вечером состоится торжественный обед, к половине девятого шестнадцать человек соберутся в большом холле первого этажа. Сегодня — канун совершеннолетия Десимы, последний вечер пребывания Кэри в Рошвене; Рэйчел в последний раз увидит Дэниэла. Она должна принять участие в спектакле, скрыть от всех, что ее душа сдавлена горечью потери, вытеснявшей все другие мысли и чувства.

Никто не должен знать — вот все, что она могла сказать себе. Никто не должен знать. Она поднялась через силу и подошла к двери. В коридоре было так темно, что ей пришлось постоять мгновение, чтобы сориентироваться, затем она направилась к себе в спальню, касаясь рукой лены, чтобы не пропустить свою комнату. Через минуту она сидела на кровати, пытаясь зажечь лампу.

Миссис Вилли была явно слишком занята подготовкой обеда, чтобы тратить время на разведение огня в комнатах; в камине по-прежнему лежал серый пепел, спальня казалась холодной, сырой. Рэйчел набросила на себя плащ и посмотрелась в зеркало. Она увидела незнакомку с взъерошенными волосами и красноватыми, опухшими от слез глазами. Лицо было пятнистым, ничего не выражающим. Она долго разглядывала себя, затем с лампой в руке снова отправилась в комнату Десимы за спичками и дровами.