Сьюзан Ховач: Неожиданный звонок

« Но ты такая благоразумная! — прочитала я в следующем письме Джины. — Такая здравомыслящая! Если бы ты знала, как важно, живя в этом кошмарном, сумасшедшем городе, иметь, пусть где-то далеко, близкого тебе человека, способного трезво рассуждать и нормально вести себя ...»

Думаю, я стала для нее заменой родителей, символом упорядоченного мира, который она помнила с детства, и, хотя ничто не заставило бы Джину вернуться к строгой дисциплине новоанглийской жизни, ей, очевидно, было приятно сознавать, что этот уклад до сих пор существует и в случае необходимости примет ее в свое лоно.

Через несколько месяцев этой странной переписки я обнаружила, что люблю Джину гораздо сильней, чем в ту пору, когда мы обе жили в Нью-Йорке; расстояние укрепляет приятные иллюзии. По дороге в Париж, где ее ждала работа фото модели, она оказалась в Нью-Йорке; мы провели вместе замечательную неделю, но я не могла скрыть от себя то обстоятельство, что при расставании испытала легкое облегчение. Я казалась себе тихим, укромным домиком, стоявшим на спокойной, тенистой улочке и внезапно оказавшимся в эпицентре смерча, который оторвал его от земли, трижды перевернул в воздухе и швырнул на прежнее место.

К тому июльскому дню, когда я вернулась к себе после прогулки по Пятой авеню, Джина находилась в Париже уже шесть месяцев. Я съела ленч в обществе старой подруги по колледжу и покинула квартиру до прибытия почтальона; по субботам корреспонденцию приносили не раньше полудня. Вернувшись домой к четырем часам, я едва не забыла заглянуть в почтовый ящик; там меня ждал авиаконверт с адресом, выведенным под французскими марками знакомым неровным почерком. Смешав запретный джин с тоником, я сбросила туфли и забралась на диван с ногами. С бокалом в одной руке и письмом Джины в другой я устроилась поудобнее, вживаясь в мою старую роль умудренной жизненным опытом наперсницы, философа и друга.

Начало письма было обычным. Джина называла его «короткой запиской».

«...Ограничусь сегодня этой короткой запиской, дорогая, поскольку у меня голова идет кругом от дел, я должна быть одновременно в трех разных местах. Так сложно поспевать повсюду! Иногда мне хочется стать такой, как ты, дорогая, честное слово, иметь приличную постоянную работу с твердым окладом, такую, как у тебя, уютную крошечную квартирку с видом на Манхэттен. Иногда я испытываю желание снова оказаться в Нью-Йорке с его закусочными, бистро, барами и раскаленными тротуарами, потому что, несмотря на все здешнее великолепие, блеск и ухоженность, тут беспрестанно льет дождь, французские мужчины то и дело норовят ущипнуть в метро твой зад. Кстати, о мужчинах. Я совсем недавно обнаружила совершенно потрясающий экземпляр, не имеющий ничего общего — приятное разнообразие — с миром моды и фотографии, он даже не француз; признаюсь, дорогая, последние шесть месяцев я занималась тем, что завлекала местных мужчин и отбивалась от них; за это время я вполне созрела для чего-то нового. Этот бриллиант — англичанин, хотя и не из тех, кто носит котелки или прогуливается по Карнаби-стрит (оказывается, существуют и другие!).

Его зовут Гарт Купер. Он, кажется, не женат, хотя я не представляю, каким образом ему удалось продержаться до тридцати пяти — у него нет никаких изъянов, я установила это во время нашей поездки за город. Вчера вечером мы отправились в ресторан. Угадай, кого мы там встретили! Нет, ты угадай! Тебе ни за что не удастся это сделать — Уоррена Мэйна! Он, представь себе, подошел к нам и поцеловал меня так, словно я по-прежнему его невеста. Есть же такие наглецы! Я не знала, куда мне деться, не смела даже взглянуть на Гарта, но он нашел это происшествие забавным; по его мнению, Уоррен приехал работать в Париж, чтобы снова быть рядом со мной. Я, конечно, запротестовала, но без большой уверенности в собственной правоте. Если Уоррен действительно последовал за мной в Париж, это уже чересчур! Он способен осложнить мне жизнь, я этого не вынесу, она и так достаточно сложна; иногда мне хочется, чтобы ты оказалась рядом со мной и навела в ней порядок — кстати, в школе еще не начались летние каникулы? Как ты собираешься провести отпуск? Сними проценты с твоего распухшего банковского счета и купи себе авиатур в Париж! Я должна бежать, дорогая, ставлю на этом точку, заботься о себе, с любовью, Джина ».

Я снова вздохнула, отпила джин и задумалась о том, какая загадочная вещь сексапильность. Мы с Джиной внешне весьма похожи — или, во всяком случае, были похожи, пока она не стала пользоваться накладными ресницами и не похудела в соответствии с требованиями моды,— однако она явно обладала определенным таинственным свойством, которое отсутствует у меня. Я не могу поверить, что дело тут лишь в одних накладных ресницах; наверно, разгадка заключается в редкой комбинации весьма ординарных генов, унаследованных от наших родителей. В любом случае я всегда находила это несправедливым. Но только исключительно наивные, неискушенные люди ждут от жизни справедливости. Я всегда сердилась на себя, когда ловила себя на том, что снова проявляю эту самую наивность и завидую Джине.