Сандра Мэй: Срывая маски

Одним словом, встреть я его через час на улице — не узнала бы.

Узкий прошел к стойке, заказал себе чего-то, а потом повернулся и отправился прямехонько ко мне. Уселся напротив, уставился на меня и молчит. Только головой качает, да бормочет что-то про себя. Взгляд у него… не то чтобы неприятный, но уж неласковый — это точно.

Наконец принесли ему кофе с коньяком, он сразу расплатился, сделал глоток, дождался, когда отойдет официантка, и ко мне.

— Мадемуазель извинит меня, если я посмею сделать ей некое деловое предложение?

Понятно. С предложениями ко мне часто подкатывают. Всех, видимо, вводит в заблуждение моя блондинистость. Раз, думают подкатывающие, у этой крали блондинистые волосы и ноги от у, ей, значит, она ничего другого все равно не умеет. И потому позвать ее потрахаться — это все равно что спросить у дорожного регулировщика, как проехать до Нанси.

Бояться я сроду никого не боялась, слов разных знала много, однако применять не спешила.

Так меня учила Мамаша Солейль. Поэтому сказала я Узкому нежно и корректно, как Жорж Санд:

— Вероятно, мсье ошибся адресом. Мадемуазель здесь на отдыхе и совершенно не собирается заниматься делами.

Узкий внимательно посмотрел на меня… и расхохотался. А потом начал говорить, да такое, что я только рот раскрывала.

— Да, я с самого начала знал, что мы не ошиблись. Великолепная внешность и сильный характер — прекрасное сочетание. Вы не глупы, у вас хорошая речь, проституцией не занимались…

— Да как вы…

— Я просто констатирую факт. Видите ли, с девушками трудной судьбы жизнь сводила меня не однажды. Они по-другому смотрят, по-другому разговаривают, у них даже интонации другие. Нет, этим вы на жизнь не зарабатываете. Ну а чем же? Попробуем угадать.

— Слушайте, мсье, я совершенно…

— Вас зовут Аманда Моретти. Фамилию вам дал хозяин цирковой труппы — собственно, эту же фамилию носят еще полтора десятка артистов вашей труппы. С одной стороны, историческая традиция, с другой — доброе сердце вашего патрона. Мило. Старомодно, но мило.

— Вы не…

— Вам восемнадцать лет, и вы на распутье. В цирке Моретти для вас не осталось дел. Вы выросли из своих прежних номеров и реприз. Образования вы не получили, денег не накопили.

Перед вами всего одна перспектива: закончить свои дни, убирая навоз из клеток. Делаете вы это хорошо, я видел своими глазами, но не думаю, что именно об этом грезили вы в узкой девичьей постели бессонными ночами. — Я торопливо схватила чашку и допила остывший кофе. Узкий наклонился вперед.

— Я близок к финалу, красавица. Да, да, именно красавица. У вас внешность фотомодели. Настоящая платиновая блондинка с зелеными глазами, да с такой фигурой, да с такими ногами — уверяю вас, вы произвели бы фурор на подиуме. Но я, к сожалению, не могу вас туда пристроить, пока, по крайней мере.

— Так что вам надо…

— Буду краток. Вам заплатят пятьдесят тысяч американских долларов задатка и столько же — по окончании дела. Взамен вы должны будете… ничего не делать.

— Я не понимаю.

— Догадываюсь. Объясняю. Вы будете жить в. дорогих отелях, носить шикарные платья, посещать оперу и театры, появляться на светских вечеринках, переезжать из города в город…

— И спать с вами?

Узкий впервые посмотрел мне прямо в глаза, и я покрылась холодным потом — примерно так же, должно быть, смотрит на человека акула перед тем, как перекусить его пополам.

— Глупый вопрос, деточка, я списываю на вашу молодость. Вы очень хороши, но не настолько, чтобы за обычный секс с цирковой замарашкой платить такие деньги. Нет, дорогая, интим не предлагать!

— Тогда что? Я действительно не понимаю…

— Только то, что я сказал. Единственное условие — иногда я буду корректировать ваши маршруты. Скажем, соберетесь вы в Милан, а я вам позвоню и скажу: извините, милая, но сначала в Рим.

— И все?

— И все.

— Это надолго?

— Возможно, да, возможно — не очень. В любом случае вы получите сто тысяч и не меньше недели праздной жизни.

Я подалась вперед.

— И под чьим именем я должна буду выкаблучиваться за сто тысяч?

— В принципе, под чьим хотите, если вам надоело ваше собственное. Правда, думаю, у вас уже есть паспорт?

Я сидела, хлопала глазами и не понимала ничего. Узкий поднялся, бросив передо мной на стол узкую полоску картона с золотой вязью букв.

— Обдумайте мое предложение. И не забудьте — вы ничего не теряете и ничем не рискуете, а взамен получаете сто тысяч.