Василий Добрынин - Станкевич

— Нет, с этим спорить не стану.

— А с остальным? Вот и правильно, что молчишь: все равно не поверю! Не буду касаться я личной жизни той девушки — дело ее. Но вот что тебя, старшина, касается, я тебе так скажу: любую. твою ошибку, начальство всегда объяснит по-своему. А то и, как я — не захочет слышать! Не допускай их! А лучше ты, друг мой, не уходи к Евдокимову. Я-то тебя, таким, какой есть: с ошибками и приключениями, — и поддержу, и прикрою всегда. А там — неизвестно!

— Спасибо.

— Хорошее слово, да жаль, — не ответ…

***

«Если б люди умели друг друга слышать, — думал, остывая от разговора с ротным, Потемкин, — преступления бы раскрывались с простотою весенних почек. Естественно. Грянуло солнце — пошло сокодвижение. Земля слышит небо. А тут, ротный метко сказал: тебя каждый слышит по-своему, — или не хочет слышать!».

Последний период всерьез изменил отношение к миру и к человеку. Потемкин старался быть глубже и терпеливей. Анатом, биолог, Олег, — его слышать не захотел. Привычка, натура такая — таков он. Поэтому знал он жену, понимал ее, не намного больше, чем посторонний. Посторонний предмет и теряется легче! Погубил ты его, или сам он исчез как-нибудь — большой разницы нет. Главное — как ты к нему относился…

Перебрав документы о тех, кто пропал в тот период без вести, Потемкин убрал из них те, что касались области. «Время теряю — считал он, — а времени мало. Из области в город, ни труп, ни фрагменты, везти не будут».

«Узнать бы сейчас, — закурил он, расслабился, — что найден фрагмент трупа женщины, из числа пропавших… Тогда, — улыбаясь, дымил он в пространство, — можно сказать: «Да, Олег, убит негодяй, но свидетель — когда-то ему обещали Вы руку и сердце! Забыли?»

От сигареты остался фильтр. Ствол сгорел в огоньке, улетел в пространство, помедлил и побродил там клубами дыма, и просто исчез, как исчезают пропавшие без вести…

***

Потемкина встретили, уважительно расступились, впуская в свой дом, двое. Он и она.

— Это я звонил предварительно, — уточнил Потемкин, показывая удостоверение.

Мирно, втроем, расположились на кухне. В коридоре, в пространстве, которое видел Потемкин, и в кухне, были следы ремонта. Хозяину: это Потемкин знал, как Жуляку, — 45. О ней — ничего не знал. Не было в строчках, которые он изучал, ничего о ней.

— Хозяйку представьте, — сказал Потемкин.

— Элла, — она назвалась сама, и поднялась к плите: там варился кофе.

— Ваш выбор, — спросила она, — кофе? Чай?

— Если можно — чай.

— А я знала, что чай! Сыщики спят не много, значит много пьют кофе. Он Вам надоел. А мы с Колей — кофе.

— Кофе? Ну, значит и Вы спите плохо. На это, наверное, есть причины?

— Нет. Как раз спим неплохо поэтому кофе нам не помешает. Он просто нравится нам.

Сыр, печенье и хлеб, ждали Потемкина заблаговременно. Он звонил полчаса назад.

— Знаете, да, Сергей Алексеевич, что меня привело?

— Да, надеетесь что-то услышать Вы, и, так же точно — надеюсь я.

— Времени около полугода прошло, что-то нового, может быть удалось Вам вспомнить? Увидеть по-новому? Нам это может быть важно.

— Извините, — спросила, ставя кофе и чай, хозяйка. Или, может быть, гостья… — я, может быть, в Вашей беседе, лишняя?

— Нет, — согласился Потемкин.

— Особого, нового — нет, ничего вспомнить не удалось. Как ни печально звучит, даже дико, пожалуй, но — исход такой был, знаете, естественным. Самому, Вы поймите, так говорить не просто. Но… При ее образе жизни…

— Сергей Алексеевич! «Ее образ жизни» — да разве не странно звучит это в Ваших устах. Вы кто? Посторонний? Вы — часть судьбы, половинка того человека…

— Да, извините, конечно же, извините… При увлечениях этой, моей половинки — так было б точнее сказать. Я, конечно же, виноват, — Сергей Алексеевич досадовал, он даже не знал что сказать. И сказал виновато, — просмотрел, ничего не. скажешь…А половинками мы с ней не стали. Не жизнь была, а кошмар! Не выпивала. Но вот мужчины… — Сергей Алексеевич развел руками, отвел в сторону взгляд, — Да, что я мог сделать? Это болезнь, хуже алкоголизма. Любила, при чем таких, которые ни во что, саму-то ее, не ставили. Вот чем он дебильнее, тем, тем… — А! — махнул он рукой.

«Не того ли искал я?! — подумал Потемкин, — Что ж, значит, не зря пришел! Возможно…». — А как же Вы делали выбор? — спросил он, — Когда начинали.

— Банально: по глупости юных лет. Я ее несколько раз увидел, в соседней деревне, и как-то незабываемо все у нас получилось. Я после Армии, все было в жизни впервые… Ответил, как разумел это — полной взаимностью и обязательством. Потом переехали в город, родился первый…