Барбара Майклз - Хозяин Чёрной башни

Ну что же, я это уже знала, ведь Гамильтоны – старинная шотландская фамилия. Я встряхнулась и отбросила пустые мечты, когда Ангус повернулся, чтобы уйти. В первый раз за все время он посмотрел прямо на меня. Я ответила ему таким же пристальным взглядом. Было очевидно, что мы с Ангусом вряд ли сумеем поладить.

Я назвала “подходящего кота” Тоби, он был готов к выполнению своих обязанностей, и он их выполнял. Поначалу я нервничала, когда из-за полок раздавался мышиный писк, а свидетельством происходящей там битвы был лишь кончик пушистого хвоста Тоби, энергично машущий из стороны в сторону. Позже я стала спокойней относиться к подобным звукам, а кроме того, частота их значительно поуменьшилась, поскольку Тоби, оправдывая свою репутацию, значительно преуменьшил количество грызунов.

Еще в Лондоне я заподозрила, что мистер Гамильтон нанимает меня исключительно из соображений благотворительности. Его библиотека убедила меня в обратном: она действительно нуждалась в заботе. Но благотворительность или нет, я была намерена отработать свое жалованье. Я работала словно раб, в пыли и саже, и даже не заметила, как апрель сменился маем.

Однажды утром, когда я уже взялась за работу, дверь отворилась. Я ожидала, что это прислуга с кухни, и даже не подняла головы, пока огромная тень не загородила мне солнечный свет.

– Вы никогда не задумывались о том, – произнес мистер Гамильтон, – почему леди стараются не допускать в мир профессий? Посмотрите на себя! Ваши волосы покрыты пылью, ваше лицо побледнело, и вы начинаете сутулиться, словно Ангус.

– Моя внешность, сэр, это мое личное дело.

– Совершенно верно. Но ваше здоровье – это уже моя забота. Поскольку вы – мой наемный работник, я приказываю вам каждый день упражняться на свежем воздухе. Вы ездите на лошади?

– Нет, – быстро сказала я, не став добавлять, что лошади меня пугают.

Мне пришлось подчиниться. Когда я вышла во двор, он уже сидел верхом на лошади – высоком сером жеребце, который вращал злыми глазами. Я была рада увидеть, что для меня он выбрал по виду значительно более спокойное животное. Лошадка стояла, прикрыв глаза, и похоже было, что она не прочь прилечь.

Я была решительно настроена не показать мистеру Гамильтону свой страх, так что я угостила лошадку куском сахара, ожидая, что в любой момент огромные лошадиные зубы вопьются в мою руку. Но ищущие губы были мягкими, словно бархат. Несколько успокоенная, я воспользовалась помощью грума и без особой грации вскарабкалась в седло. Мистер Гамильтон с весьма невежливым изумлением следил за моими развевающимися юбками.

– Подтяните колени к седлу, – приказал он. – Не стоит постоянно награждать лошадь столь истерическими пинками. Любое животное, кроме Шалуньи, после такого уже давно бы умчалось с вами на спине.

– Шалуньи? – Я недоверчиво уставилась на кивающую голову лошадки.

– В юности она была очень резвой, это в конюшне успокоили ее. – Тут мой взгляд достиг его лица, и улыбка покинула его. Он произнес медленно: – К сожалению, натуру, судьбу человека изменить нельзя. Мы остаемся тем, что мы есть; никакое воспитание не может выбить из нас те недостатки, которые вошли в нашу плоть и кровь.

Он повернул своего коня мордой к воротам, оставив за собой туманный шлейф из непонятных и неприятных слов.

Я догнала его уже за изгородью и сказала прямо:

– Вы не можете иметь в виду именно то, что только что сказали. Это – фатализм, он не оставляет никакой надежды на искупление ни для тела, ни для души...

– Я не верю в душу, – резко произнес он. – Я обращаюсь к физическому, животному началу.

Я понимала, что он ждет моей реплики, поэтому ответила чопорно:

– Мне нет никакого дела до ваших убеждений. Но я не согласна с любым из ваших умозаключений.

– Ну конечно, вы не согласны. При всей вашей смышлености, вы – весьма неземная юная особа. Вы всегда верите в лучшее во всем и в каждом?

– Ну почему? Нет, – сказала я. Горечь, звучавшая в его словах, застала меня врасплох.

– Вы ведь знаете, что в мире существует зло, что не каждому следует доверять или верить? Сомневаюсь, чтобы вы этим руководствовались. Откуда, в конце концов, вам было узнать столь неприглядную правду? Разумеется, не от вашего отца.

Его руки ослабили поводья. Его конь остановился. Мы глядели друг на друга, и я почувствовала, что вынуждена опустить глаза – таким пристальным был его взгляд.

– У нас был мясник, – сказала я, стараясь перевести разговор в более легкомысленное русло. – И вскоре мне пришлось узнать, что он не заслуживает доверия. Баранина вместо ягненка, говядина вместо телятины...