Александра Матвеева - Банкирша

— Конечно, — с подъемом поддержала я, — и устраивать групповые заплывы.

— Групповые? — неприятно поразился муж. — Откуда эти извращенные фантазии?

Он гневно уставился на меня. Я покаянно повесила голову. И Костя постановил:

— Ничего группового. Парные заплывы. Только ты и я.

— Дивно. Но пока ты не можешь прийти ко мне, я приду к тебе. Иди, все приготовь и жди меня.

Я взяла в руки душ. Костя, нажав на мое плечо, немного притопил меня. В отместку я, ударив ладонью по воде, направила в его сторону веер брызг. Муж отпрыгнул к двери, закрываясь от брызг ладонью, подмигнул мне и исчез.

Это была самая лучшая моя ночная рубашка: прозрачная бледно-сиреневая с белыми кружевами. Она приятно струилась по телу до самого пола. Я ужасно понравилась себе в этой рубашке, с распущенными по плечам волосами и с удовольствием постояла перед зеркалом.

Выйдя из ванной, я постояла, ориентируясь в квартире. И обнаружила, что гостей ждали не в гостиной.

Из-за гостеприимно распахнутой двери спальни лилась тихая музыка и приглушенный свет.

Костя, в пижамных брюках, с обнаженным мускулистым торсом и босиком, что-то поправлял на туалетном столике. Именно там он сервировал свое угощение: бутылка шампанского в серебряном ведерке, ваза с моим любимым виноградом, коробка конфет.

В полумраке комнаты Костя казался совсем юным, и меня охватила странная робость. А скрипки пели нежно и печально. И все, что происходило, было нежным и печальным.

Костя протянул мне бокал и притронулся к нему своим. Раздался мелодичный звон. Я отпила глоток.

Костя обнял меня. Его горячая грудь прижалась к моей.

Я танцевала, закрыв глаза, подчиняясь сильным рукам мужчины и ненавязчивому ритму музыки.

Легко кружилась голова. Костя целовал меня. Его губы были сухими и легкими. Мои ладони скользили по его плечам.

А скрипки все пели и пели, жалуясь на то, что не сбылось, а обещало быть таким прекрасным.

Что-то мешало отдаться сладкой грусти. Мне удалось сохранить романтически-торжественный вид, когда Костя шагнул ко мне с бокалом шампанского.

Пижамные брюки были не единственной его одежкой, на его стройной обнаженной шее лихо топорщилась бабочка. Край галстука царапнул мою щеку, я не удержалась от смеха и отвела голову, чтобы видеть лицо мужа.

Лицо было торжественным и лукавым, именно таким, какое должно быть у человека с голым брюхом и галстуком-бабочкой.

— Что явилось причиной столь сугубой элегантности?

— Что у тебя за сленг?

— Так говорит продвинутая молодежь.

— Правда? Где ты с ней разговариваешь?

— Я читаю периодику.

— Брось. А кстати, куда эта молодежь продвинулась?

— Не знаю. В будущее. Или нет? Чего ты мне голову морочишь? Зачем галстук-то нацепил?

— Василий Иваныч так делал.

— Какой Василий Иваныч?

— Чапаев.

— Анекдот? Расскажи.

— Лето. Жара. Вечер. Петька встречает Василия Иваныча. Тот идет по улице в трусах и галстуке, «Ты куда, Василий Иваныч?» — «В клуб на танцы». — «А чего без штанов?» — «А на фига в такую жару? Баб-то все равно не будет». — «А галстук-то зачем?» — «Ну вдруг придут».

Я счастливо смеялась, обхватив руками шею мужа, а он крепко сжимал мою талию и Кружил меня под тихую музыку скрипок. —.. ;., А потом мы лежали в постели. Я почти забыла обо всем, кроме человека, который был рядом. Мой мужчина, мой муж, единственный, любимый… Часы показывали, что мне пора. Костя не мог угомониться. Его губы и руки оставались жадными и не хотели отпустить меня. Я мечтала: пусть так будет всегда.

Но не сегодня.

— Принесу еще шампанского.

Я встала, обвязалась простыней и под растроганным взглядом мужа вышла на кухню.

Когда я вернулась, в каждой руке у меня было по бокалу. Один я поднесла к своим губам, другой протянула мужу. Прежде чем выпить, он обнял меня и усадил рядом. Выпив шампанское залпом, он снова приник к моим губам. Я ответила на поцелуй, желая, чтобы он никогда не кончился. Стрелки на часах торопили меня.

Наконец снотворное подействовало, и Костя уснул.

Сон настиг его внезапно. Он лежал на спине, откинувшись на подушки, с легкой улыбкой на четко очерченных губах и с завитком черных волос на высоком лбу.

Я поцеловала его в висок, щеку. Не удержалась и коснулась губами теплых губ.

В кабинете я надела заранее приготовленную одежду, взяла уложенную спортивную сумку и, неслышно ступая туфлями на резиновой подошве, покинула квартиру.

Для бегства я выбрала уже опробованный путь через квартиру художника. Но на этот раз мне предстояло воспользоваться не только его квартирой, но и его машиной.