Сохейр Хашогги - Мираж

— Какая ерунда. — Али направился к двери.

— Любовь моя, сделай мне подарок — давай вместе уедем куда-нибудь на пару недель. Только ты, я и Карим. Давай уедем в такое место, где не будет никаких выставок и никаких приемов в посольстве, туда, где мы еще ни разу не были. Мы сможем это сделать?

Несколько мгновений Али испытующе смотрел на Амиру недовольным взглядом, и ей показалось, что сейчас он даст волю гневу. Но муж внезапно улыбнулся и стал прежним обворожительным красавцем.

— Конечно, сможем, — ответил он. — И я даже знаю, куда мы отправимся.

С высоты дельта Нила казалась ярким зеленым пятном на фоне бескрайнего песка. Граница между зеленью и желтыми песками пустыни была столь резкой, словно ее провели ножом. Был в расстилавшейся внизу картине и еще один цвет — глубокая, почти кобальтовая, синева Средиземного моря. Когда самолет пошел на посадку, Амира смогла различить на сером песке пляжей крошечные человеческие фигурки.

Аэропорт оказался маленьким и до невозможности загаженным. Выходя на яркое солнце, Амира приготовилась ощутить одуряющую привычную жару, но вместо этого почувствовала холодок морского бриза. Было не больше двадцати пяти градусов.

У взлетной полосы их поджидал «роллс-ройс». Стоявший рядом таможенник помахал Али рукой, пожелал всего хорошего и открыл ворота.

— Добро пожаловать в Александрию, — добавил он на прощание.

Полчаса спустя Амира уже осматривала загородную виллу, которая, как сказал Али, называлась Рудши. Красная черепичная крыша венчала небольшой, построенный в классическом стиле дворец, похожий на летний дом римского патриция где-нибудь в Помпеях или Геркулануме в те благословенные времена, когда Везувий был просто красивой горой. Сад, густо поросший бугенвилиями, полого спускался к пляжу. Длинный, узкий плавательный бассейн превосходно вписывался в пейзаж. По прихоти строителя при взгляде на бассейн его голубая вода, казалось, сливалась с гладью морской поверхности. До самой воды тянулись обрамленные финиковыми пальмами высокие белокаменные стены, ограждавшие обширную территорию виллы.

— Здесь никого нет, так что можешь надевать купальный костюм, — заметил Али. — Только позаботься прежде, чтобы ушли слуги-мужчины.

— О, Али, здесь все лучится благодатью! Это самое прекрасное место на земле. Ты, должно быть, потратил на аренду целое состояние.

Муж удивленно вскинул брови.

— Аренду? Да я просто купил эту виллу. Она прежде принадлежала другу моего отца. — Али посмотрел на часы. — Хорошо, что ты мне напомнила об этом. У меня одна важная встреча. В этом городе мне надо возобновить некоторые старые знакомства. Пожалуй, я сделаю это сегодня же вечером. Я скорее всего вернусь поздно, но тебе так или иначе надо отдохнуть после полета. Завтра мы с тобой отправимся осматривать окрестности.

По правде сказать, Амира надеялась услышать другое. Но если муж посвящает жену в свои планы, значит, он уже проявляет к ней немалое уважение. Кроме того, Амира была настолько очарована виллой, что даже не расстроилась.

Однако прошло всего три дня, и разочарование навалилось на плечи Амиры многопудовой тяжестью. За это время она ни разу не покинула виллу. Али каждый вечер где-то допоздна пропадал, возвращался далеко за полночь с налитыми кровью глазами, распространяя запах алкоголя. Наскоро ополоснувшись в бассейне, он колодой валился в постель и пробуждался только к полудню. Надежды Амиры рушились, как карточный домик.

Единственным утешением была красота виллы и сада. Амира, проснувшись рано поутру, кормила Карима и принималась за завтрак. Сидя на балконе, она наслаждалась зрелищем морских далей. Потом, укачав сына, устраивалась у бассейна с книгой и читала. В аль-Ремале не признавались солнечные ванны, и на американцев, целыми днями жарившихся на солнце, смотрели, как на душевнобольных. Но здесь, где ласковый океанский ветер овевал ее кожу сквозь тонкий купальный костюм, Амира получала от прикосновения прохладной воды и нежных поцелуев солнечных лучей почти чувственное наслаждение.

Однако трех дней хватило ей с избытком, роскошная вилла превратилась в тюрьму. Амира не показывалась на пляже, опасаясь, что, несмотря на относительную свободу египетских нравов, появление на берегу одинокой женщины может привести к неприятностям.

На четвертый день Амира решила твердо настоять на своем.

— Али, этот город славится своими рыбными блюдами, а я до сих пор сижу на баранине и курятине. С равным успехом я могла бы есть все это и дома.