Би Дэниэлс - Преступление на ранчо Кардуэлл

— Нет! — закричала она, с трудом поднявшись на ноги. — Не оставляй меня здесь!

Посмотрев на отверстие высоко над собой, она почувствовала, как что-то влажное и липкое стекает на глаз. Кровь.

Он выстрелил в неё. Боль в черепе была невыносимой. Она упала на колени на холодную твердую землю. Он же говорил, что любит её. Обещал заботиться о ней. Сегодня она даже одела красное платье, которое ему так нравится.

— Не оставляй меня! Пожалуйста!

Но она знала, что он её не слышит. Звук мотора отдалялся, затихая, а потом — тишина.

В промозглой, холодной темноте она дрожала, прижав руку к животу. Он вернётся…

Он не может просто оставить её здесь умирать. Как же он будет жить с этим, зная, что натворил?

Он вернётся.

Пока пикап подпрыгивал по грязной дороге к старой усадьбе, Дана Кардуэлл изучала обветренный ландшафт Монтаны, с прошлой ночи терзаемая предчувствием.

Она проснулась в темноте от завывания необычно теплого ветра в окне её спальни и от равномерно падающей капели тающего на ветках снега. Дул Чинук [1] Чинук — теплый весенний ветер. Чинук также — название одного из племен североамериканских индейцев. .

Выглянув, она увидела голые осины, дрожащие на ветру, их ветки выделялись чёрным на фоне чистого ночного неба. Казалось, что-то разбудило её, словно предупреждая.

Чувство было настолько сильным, что она едва смогла заснуть только затем, чтобы проснуться сегодня утром от стука Уоррена Фицпатрика, колотившего в дверь.

— Лучше бы тебе это увидеть, — сказал пожилой управляющий ранчо.

И теперь, когда Уоррен вёз её по ухабистой дороге, пролегающей от домика на ранчо до старой усадьбы, она ощутила озноб от мысли о том, что ожидало её на вершине холма. Не об этом ли её предупреждали?

Уоррен остановился около осыпающегося основания и отключил двигатель. Ветер завывал в открытом поле, переворачивая высокую пожелтевшую траву и нежно покачивая пикап.

Это называли Январской Оттепелью. Избавившись от одеяла белого снега, земля напомнила о себе, но весь цвет вымылся с холмов, и всё стало серо-коричневым. Единственным зелёным пятном были несколько одиноких сосен, качавшихся на фоне отмытого ветром неба.

Мало что осталось от дома усадьбы. Только часть каменного фундамента и очаг, каминная труба которого была такой же стойкой, как и сосны на горизонте.

А дальше, на мягкой и влажной земле, Дана увидела следы Уоррена — там, где сегодня утром он проходил к старому колодцу. Всё, что обозначало колодец — лишь круг из камней и несколько полусгнивших досок, закрывавших часть отверстия.

Уоррен наклонил голову, словно уже услышал джип шерифа, подъезжающий по дороге от ранчо. Дана напрягла слух, но не услышала ничего, кроме стука своего сердца.

Она радовалась тому, что Уоррен всегда был немногословен. Она и так была на грани, и без всяких разговоров о том, что он обнаружил.

Старый управляющий ранчо был высохшим, как кусок вяленой говядины, и настолько же несгибаемым, но он знал о стадах больше, чем любой другой человек, известный Дане. И он был преданным, как старый пёс. До недавнего времени они с Даной вместе управляли ранчо. Она понимала, что Уоррен не привез бы её сюда, если бы дело не было важным.

И как только Дана уловила сквозь ветер нарастающий рёв приближающегося автомобиля, её страх начал расти по мере его приближения.

Прошлой ночью Уоррен сказал ей, что заметил: доски на старом колодце снова сдвинулись.

— Думаю, надо просто его залить. Так будет безопаснее. Дай мне заняться чем-нибудь.

Как и в большинстве поместий Монтаны, колодец был просто ямой, вырытой в земле, необозначенной ничем, кроме нескольких досок, наброшённых сверху, и из-за этого являлся опасным для тех, кто не знал, что там находится.

— Делай, как считаешь нужным, — ответила она Уоррену прошлой ночью.

Она думала о другом и не особо вникала. Но теперь ей было до этого дело. Она лишь надеялась, что Уоррен ошибался насчёт того, что видел на дне колодца."Скоро мы все узнаем", — подумала она, повернувшись, чтобы понаблюдать за чёрным джипом шерифа Галлатин Кэньон, который с рёвом ехал по дороге от реки.

— Скраппи сегодня гонит быстрее, чем обычно — нахмурившись, заметила она. — Ты, должно быть, сильно его обеспокоил, позвонив сегодня утром.

— Скраппи Морган больше не шериф, — ответил Уоррен.

— Что? — она оглянулась на него. Обветренное лицо Уоррена приняло странное выражение.