Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

Самец, равнодушно облизываясь, лежал в глубине, а самка, фыркая и легонько встряхивая головой, медленно ходила вдоль прутьев, кидая беглые взгляды на нас с Рыжей и еще одну пожилую парочку, стоявшую рядом с нами и заворожено смотрящую на нее, на ее роскошное, гибкое и мощное тело, на тугие клубки мышц, лениво перекатывающиеся у оснований передних лап, на полосатую змею хвоста, которым она, наверное, могла бы сбить с ног взрослого мужика, если бы он подвернулся под удар… и если бы она захотела. Трудно уйти, трудно оторвать взгляд от этой грациозной силищи…

Тигрица, эта… где у нас тут табличка? Ага, вот — Panthera tigris, — вдруг взглянула на всех нас четверых в упор, раскрыла пасть и… рыкнула. Пожилая парочка инстинктивно подалась назад (женщина негромко ойкнула), я замер на месте, а Рыжая, словно повинуясь такому же инстинкту, но с обратным знаком, выпустила мою руку и резко подалась вперед , вперившись взглядом в здоровенную рыжеватую голову зверя, словно стараясь разглядеть что-то… что-то понять…

— Родственные души, — буркнул я, взяв ее за руку, легонько потянул назад и почувствовал, как она напряглась. — Твоя рыжая сестричка…

Она что-то пробормотала. Я не расслышал. Ее «рыжая сестричка» отвернулась и пошла вглубь клетки, к самцу. Пожилой мужчина наклонился к своей спутнице, что-то сказал, еле заметно кивнув в сторону моей спутницы, и они двинулись дальше. Мы — тоже, но в другую сторону, к выходу. Отойдя на несколько шагов, мы, не сговариваясь, обернулись. Самец лежал, по-прежнему равнодушно отвернувшись от нас, а его подруга провожала нас взглядом, слегка покачивая хвостом.

— Panthera tigris , — машинально прочел я вслух латинскую часть надписи на табличке. — Да-а, серьезное животное…

— Вдруг она — тоже посредник? — беря меня под руку, сказала Рыжая.

— Между кем и кем? — не понял я.

— Ну, промежуточная, как тот, дымчатый — между маленькими и большими, — пояснила она.

— Эти — самые большие, — пожал я плечами. — Дальше уже некуда. Больше — просто нет.

— А вдруг есть? — с каким-то странным упорством настаивала Рыжая, заглядывая мне в глаза. — Вдруг есть — дальше?

— Они бы вымерли. Чего бы они жрали? Нет, моя донна, — я усмехнулся, — хватит с нас и таких …

— С нас-то — да, но разве их всех для нас делали?..

Я удивился, замедлил шаг, мы миновали клетку с табличкой «Рысь. Felis lynx.» , вернулись к ряду крупных и остановились перед леопардом. «Panthera pardus».

— Это уже философский вопрос, Рыжик… Глянь, какая роскошная киска.

— Киска, мама… Смотри, киска, — раздался детский голосок слева от меня, я обернулся и увидел маленькую девчушку, лет шести, тыкающую ручонкой в сторону клетки с « Panthera pardus» , и ее мамочку — неплохо сохранившуюся крашенную блондинку с полными ногами.

— Киска, — не взглянув на клетку, кивнула мамочка, кинув косой и явно недружественный взгляд на Рыжую. — Это барс…

Я посмотрел на желтовато-серую «киску» — большого, мощного зверя с длинным и поразительно гибким телом, — не выпуская из поля зрения детскую ручонку. Леопард раскрыл пасть, показав клыки и ярко-красный язык, и издал шипящий рык. Вдруг я очень ясно представил себе, увидел , что стало бы с рукой девчушки, окажись она в пределах досягаемости «киски», и…

Эта живая «картинка» — кровь, хлещущая из разорванных вен, обломки хрупких белесых косточек, торчащие из кровоточащего обрубка — вызвала у меня очень странное, как бы двойственное чувство. Неожиданно я понял, что воспринимаю эту картинку не одной, а двумя парами мысленных глаз, вообще двумя сознаниями: одним — моим, в котором бешено колотится страх, отвращение, ужас и инстинктивное желание прокрутить все назад, уберечь ручку девочки от красной пасти с белыми здоровенными клыками, а другими…

Другие «глаза» были не мои

(круглые, желтые фонари, прорезанные посредине черными вертикальными ромбиками зрачков…)

и другое сознание, Бог знает каким способом очутившееся во мне, внутри меня, воспринимало «картинку» совсем по-другому: холодный интерес, больше похожий на любопытство, и… Не человеческая уверенность в своей правоте, а какое-то необъяснимое, совершенно не человеческое отсутствие даже тени сомнений…

Я повернулся к девчушке, все еще тыкающей ручонкой в направлении клетки, она задрала ко мне личико, с каким-то странным интересом уставилась на меня, сосредоточенно нахмурила свои чудесненькие светлые брови, сразу став очень комично серьезной, и…