Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

Сделав последнюю затяжку, я поднялся с тротуара без посторонней помощи, мужик, дававший мне сигарету, сунул какую-то бумажку в карман моей куртки (это оказался четвертак — он не заметил, что от меня попахивало винишком, а я не сообразил, что он разворачивался в неположенном месте с потушенными огнями), помог мне усесться в седло, девка села за мной, не обращая внимания на причитающие всхлипы женщины: «Ой, не на-а-а-до, не сади-и-и-тесь, лучше такси… мы запла-а-а-тим…», — и…

Я без приключений доехал до дому.

Родители жили на очередной «даче», квартира — те самые «хоромы», которые когда-то произвели такое впечатление на Цыгана — была в моем полном распоряжении. Правда, в ту ночь распорядиться ей с толком (хотя бы с парой палок) мне не удалось. Стоило мне повернуться к девке и чуть прикрыть глаза, как на меня сразу мчались два ослепительно-желтых фонаря, две фары, и… Мне сразу становилось не до любви, к горлу подкатывала легкая тошнота и хотелось куда-то уползти, спрятаться, закопаться. Девка была не в обиде — ее тоже слегка трясло и ей тоже было не до того, хотя справься с этим я, она бы тоже справилась. Они в этом плане лучше устроены…

На утро, выспавшись, я чувствовал себя нормально во всех смыслах, даже в половом, только… Пока лежал. Стоило мне встать, как сразу начинало мутить. Ну, я и не вставал — девка уходить пока не собиралась и вовсю орудовала на кухне.

Днем с «дачи» приехал отец, удостоил девкино «здрассьте» еле заметным кивком, раздраженно поинтересовался, почему я среди дня валяюсь в постели, выслушал мое краткое изложение случившегося (про «жигуль», проехавший по ногам я ничего не сказал) и вызвал врача из поликлиники.

Милая докторша, знавшая меня с семилетнего возраста, внимательно осмотрела меня, ощупала со всех сторон и вынесла приговор:

— Легонькое сотрясение мозга. Дней десять — полежать. Три дня — вставать только в уборную, потом можно есть за столом, но щадяще-постельный режим. Принимать… Можно — белоид. Три раза в день. Если поболит голова — анальгетик. В общем, будем считать, отделался легким испугом.

Отец вышел проводить ее в коридор и спросил:

— Больница не нужна?

— Да нет, — отмахнулась она. — Сотрясение легкое. Никаких осложнений… Ссадины — вообще ерунда.

— Понимаете, — немного смущенно пробормотал он, — тут такое дело… Дело в том, что этому болвану осенью — в армию, и я подумал…

— В армию? — он посмотрела на него, как на умалишенного (точно так же, как Цыган смотрел на мать, когда та объясняла ему про свежий воздух) — Что же вы сразу не сказали?

Не обращая внимание на застывшего с ее плащом отца, она вернулась в комнату, села за стол, извлекла из сумочки стопку бланков и шариковую ручку и стала что-то писать…

— Так как же… — слегка растерянно пробормотал отец, входя в комнату с ее плащом.

— Вот так, — сказал она, не отрываясь от бланка. — Я выписываю направление на госпитализацию. С сотрясением мозга второй степени, — закончив заполнять бланк, она повернулась ко мне. — Ты повторишь в больнице все, что рассказал мне. Никаких лишних страстей. Не сгущать краски. Все, что говорил мне, кроме… — Она прищурилась и в ее голосе зазвучали металлические нотки. — Запомни, самого момента столкновения ты не помнишь !

— Но ведь… — попытался возразить я.

— Самого момента столкновения ты не помнишь, — медленно, отчеканивая каждый слог, повторила она. — Ты на несколько секунд потерял сознание. Это необходимо для сотрясения второй степени. Но тебе не нужно говорить , что ты потерял сознание. Ты просто не помнишь самого момента аварии. Ты ехал по дороге, потом — какой-то удар, и… Ты открыл глаза, когда уже лежал на мостовой. Ты знаешь, что случилось, потому что тебе рассказали — прохожие, там, или те, кто были в машине, но… Сам ты — этих нескольких секунд не помнишь. Понял?..

— Понял, — кивнул я, — может я, и правда, вырубился на секунду. Знаете… — и я попытался честно рассказать ей про трамвай, про красный трамвай, на который я несся, лежа на мостовой, и сквозь который я…

Она недоуменно нахмурилась, потом скептически усмехнулась и сказала:

— Не надо отсебятины. Никаких сказок — коек везде не хватает, и там не дурачки работают. Только то, что я сказала, и — никаких трамваев. Ни красных, ни серо-буро-малиновых! Так… Направление готово. Где у вас телефон? Госпитализацию над сделать по скорой — они, конечно, будут ворчать, но это снимет все вопросы в военкомате…