Феликс Сарнов - Кошки говорят Мяу

— Потому что ты не можешь представить другого, — резко сказала Рыжая, внимательно глядя в экран. — Потому что для тебя кто-то обязательно кем-то пользуется , а это…

— Это нормально, — перебил он ее. — Так есть , потому что есть так , и ты это знаешь. Не веришь, спроси у дружка. Маэстро, — повернулся он ко мне, — я прав?

— Да, — сказал я. — Ты — прав. Абзац. Параграф. Кстати, если не секрет… — я задумался, вспомнив какие-то странные красноватые блики, мелькавшие той ночью, когда я вставал отлить, по лицу и плечу спящей Рыжей, за которыми еще так пристально наблюдал Кот. — А камера еще долго работала, после того, как мы… закончили?

— Нет, — Ковбой задумался на секунду. — Минут десять… Она курит сигарету, потом выключает торшер и… Все. А что, были интересные моменты? — в его голосе звучало равнодушное любопытство и легкое нетерпение.

— Да, нет, так… Какие-то отсветы среди ночи — я вставал, ходил в ванну, потом пришел и… Я подумал, может, это камера…

— Камера не дает никаких отсветов, — покачал он головой. — Ее вообще невозможно заметить, если не знаешь, что она есть. Еще вопросы?

— Нет, — качнул головой. — Извини, это просто… так, ерунда.

— Ну, и чудно, — заключил он, не обращая больше внимания на хотевшую что-то сказать Рыжую. — Сейчас поставим другую.

Он, остановил пультом видюшник, встал, подошел к телевизору, вытащил кассету и вставил другую, которую раньше положил на угловой шкаф.

«Снег» на экране, полоски, мелькающие цифры в углу и…

Ужин при свечах.

Камера снимала от аркообразного проема, разделявшего холл и столовую, только чуть левее — примерно от выключателя на стене. Я скосил глаза на это место, но не увидел ничего, кроме выключателя — тоже с реостатиком. Ай, да техника… А я не так уж плох в этом смокинге, а Рыжая — вообще класс! Странная сцена… Прав он, сучара, не по себе я кусок… Не тяну я на такую блядь! И камушек этот на шее… Чужой на мне смокинг, хотя и сидит, почти как влитой, и вообще, все — чужое…

Хозяин сел на место, взял пульт и прибавил звук.

С пьяноватой усмешкой уставясь на меня, Рыжая на экране сказала:

— Денежек хочешь?

Я скосил на нее глаза: Рыжая за столом побледнела и закусила нижнюю губу. Я уставился на экран, где жадно кусая мясо, тот я кивнул и ответил:

— Хочу .

— А больших денежек — хочешь?

— Хочу.

— А здесь жить хочешь?

— Вот ведь какая забавная штука — объектив, — заметил хозяин. — Со стороны-то ведь совсем по-другому смотрится, а, маэстро?

— Угу, — кивнул я, не отрываясь от экрана, где в реальном времени шел вечер при свечах…

— Красиво излагает, — буркнул хозяин, когда Рыжая на пленке разревелась, и выключил телек. — Ты понял, почему она вдруг стала тебя дразнить?

— Ты думаешь, она…

— Я спросил, как ты думаешь, — холодно перебил он.

— Я… не знаю, — честно сказал я. — Со стороны, правда, все по другому… Но в конце концов, это в любом случае, пьяный треп и ты же не…

— Может быть, я больше вам не нужна, — раздался голос Рыжей.

Мы оба посмотрели на нее. Она сидела, вся бледная, сосредоточенно глядя прямо перед собой; вытянутые в прямую тонкую линию губы, придавали ей какой-то незнакомый вид — эдакая волевая дама, средних лет — учительница дряхлая моя… Странный контраст с ее рыжей гривой, ярко-красным лаком на ногтях и вообще — с ней со всей, если знать, что там, под халатиком, и как там, внутри, ниже треугольника рыжих волос… Я почувствовал оживление в области ширинки и подивился… Как там, у классика — подивился Тарас бойкой жидовской натуре…

— Лично мне — нет, — любезно отозвался хозяин. — После этого диалога, не вдаваясь в подробности, могу сказать сразу: мне — нет. В качестве моей жены — тебя больше не существует. Пьяный ли это треп, или не очень пьяный — я не берусь судить, вон, даже маэстро, и тот не знает, — но от жены я такое выслушал в первый и последний раз. Нет-нет, — он небрежно-успокаивающим жестом поднял руку, — это вовсе не значит, что ты сядешь на голодный паек. Мы женаты много лет, я многим тебе обязан, и если ты будешь нормально себя вести, ни ты, ни даже твоя великовозрастная дочурка с ее папочкой — не останетесь голодными. Конечно, до сего момента, ты вообще не считала денег, а теперь тебе придется их считать, но… Тебе будет, что считать. И как бы там ни было, — он еле заметно усмехнулся, — ты будешь гораздо богаче маэстро и всегда сможешь кое-что подкинуть ему, если у вас уж такая взаимная… тяга друг к другу. Если, — с нажимом повторил он, не давая ей возразить — ты будешь вести себя нормально.