Айрис Джоансен - Миллион за выстрел

Она упала.

Мгновенно крутанувшись, она уселась на него верхом, коленом прижав к земле его руку с ножом. Его нож оказался у его горла.

— Очень недурно, — прошептал он. — Но ты не сможешь, Елена. Ты никогда не сможешь этого сделать.

— Черта с два.

— Нет, не сможешь. И знаешь, почему? Потому что я велел своему человеку перерезать горло твоему сыну, если он увидит меня на земле.

— Ты врешь.

— Разве ты не видишь, как льется кровь? Я могу… — Он плюнул ей в лицо.

Она слегка отпрянула, и ему удалось высвободить руку с ножом. Он попытался ее пырнуть.

Ей с трудом удалось увернуться.

— Я почти тебя достал. Ты могла меня убить, но этот столь удобный материнский инстинкт снова поднял голову.

Чавез уже был на ногах. Ловким ударом он задел ее запястье и выбил нож. Елена ногами зажала его щиколотки и снова повалила его на землю вместе с собой.

Он извернулся и навалился на нее, занеся над нею нож. Она быстро подняла руку, чтобы отбить удар.

Пуля царапнула ему щеку.

Чавез замер.

— Какого…

Елена перевернулась, схватила его за запястье, нож выпал из онемевшей руки, она откатилась в сторону и схватила нож.

Чавез снова кинулся на нее. Она извернулась и ударила ножом.

Он упал, придавив ее к земле.

Она столкнула его с себя и села.

Из раны на его груди потоком вырывалась кровь. Он смотрел на нее, не веря своим глазам.

— Сказала же, что сделаю. — Господи, как же ее трясло. — Где мой сын?

Он покачал головой.

— Будь ты проклят, где он?

— Мертв.

Ее охватила паника. Рука сама сжала ему горло.

— Ты врешь! Где он?

— Елена… — Глаза его закрылись, тело обмякло.

Не может быть, чтобы Барри был мертв. Даже с последним своим дыханием Чавез ей солгал.

— У тебя кровь идет. — Гален встал рядом с ней на колени. — Где рана?

Может ли человек соврать, умирая?

— Елена, где рана?

— Черт возьми, да не ранена я. Пустяки. — Она вскочила на ноги. — Он сказал, что Барри здесь, но он мертв. Он наверняка врал. Не может быть, чтобы он не врал. Я должна найти…

— Он врал. — Из-за деревьев выступил Джадд. — Барри вон за тем дубом. Я дал ему снотворного, но он уже скоро проснется. Я бы унес его отсюда, прежде чем он придет в себя. Тут слишком много трупов кругом валяется.

Елена уже бежала к дереву.

Господи, сделай так, чтобы это было правдой. Пусть Барри будет живым и невредимым.

Вот он. Но он лежит так странно…

Она упала рядом с ним на колени и прижала к себе.

Он дышал. Он действительно спал, как сказал Джадд. Вне себя от радости она раскачивала его, как грудного ребенка.

«С ним будет все в порядке. Вы слышите меня, Доминик? Наш мальчик в безопасности».

— Он не ранен? — спросил Гален Джадда.

— Черт, да нет же. Может, у него немного поболит голова, когда он очнется, но я с такими лекарствами умею обращаться. Никаких последствий не будет.

— Уж пожалуйста. А то Елена перережет тебе горло. Если не она, так я.

— Вы оба в этой области очень способные люди. Закончив свои дела с Чавезом, я взобрался на высокое дерево рядом с поляной и смотрел, как вы действуете.

— Зачем?

Он пожал плечами.

— Надо же было присмотреть за малышом на случай, если Чавез задумает что-то неожиданное. Да и вообще, развлечься не вредно. Нет приятнее зрелища, чем смотреть, как эти подонки встречаются со своим создателем.

Гален, прищурившись, посмотрел ему в лицо.

— И самому посодействовать в этом парочке из них? Я наткнулся на два трупа по дороге наверх, которых я не трогал. Я решил, может быть, Елена… Но она не должна была переходить на мою сторону тропинки.

— Я ждал, и мне стало скучно.

— Тогда почему ты не сделал чего-нибудь более полезного, например не прикончил Чавеза?

— Это дело Елены. Она должна была убрать его сама.

Гален выругался.

— Ты иначе смотришь на вещи. Пытаешься защитить. Я же смотрю на все, как посторонний, — спокойно произнес Джадд.

— И ты пришел как посторонний и украл Барри, будь ты проклят.

— Мне нужны были деньги, — просто ответил Джадд. — Мне жаль, что пришлось так поступить с Барри. Мои неприятности, к сожалению, очень опасны для жизни.

— Ты подставил меня. Я привез Елену и Барри на ранчо, я тебе доверял.

— Я никогда не говорил, что мне можно доверять. Ты не хотел верить, что я способен на поступки, которые тебе никогда бы не пришло в голову совершить. Но учти, что у мальчика не останется никаких дурных воспоминаний после всего этого. Только приключение, о котором он. скоро забудет.