Шеннон Дрейк - В полночный час

Он наклонился к Джордан, но лишь затем, чтобы тихо сообщить:

— Я ее уничтожу.

— Вы в самом деле это можете?

— Запросто. Очень скоро я скажу вам почему.

Она не собиралась выпытывать из него больше информации. Она крутилась в своем удобном кресле, стараясь уснуть.

Он положил ее маленькую подушку к себе на плечо.

Она спала до тех пор, пока в салоне не зажгли свет и стюардесса не предложила завтрак перед тем, как объявить посадку в Риме.

Итак, им предстоял еще один, последний, перелет. В Венецию они прилетели ясным утром.

И сразу подошли к стоянке водных такси. Джордан не пришлось напоминать Рагнору, зачем они вернулись. Он попросил водителя доставить их в больницу как можно скорее.

Морская вода! — вспомнилось ей.

Морская вода может уничтожить чудовищ.

В течение многих лет Нари оставалась прекрасным компаньоном. Она была так близка к гибели в ту ночь, и, что бы там ни говорили древние законы, Эдгар, который уцелел в той битве, с радостью бы отрубил Нари голову. Но она так плакала, так просила оставить ей жизнь, что даже у Лючана и Вулфгара дрогнуло сердце и они решили, что по закону не могут ни отрубить ей голову, ни бросить в огонь, ни вырезать сердце.

Итак, ей оставили жизнь. И последующие недели, месяцы, годы, десятилетия она провела, всеми силами стараясь доказать, что научилась верности, самоограничению и умеренности. Рагнор предпочитал проводить время далеко на севере, но она, казалось, ни о чем другом не мечтала, лишь бы только находиться рядом с ним.

Войны начинались и заканчивались, миром правили разумные и щедрые, а потом вновь жестокие и безжалостные. Всякий раз восстание против старого господина заканчивалось тем, что вместо убитого лорда приходил другой, весьма на него похожий.

Но когда король Филипп Французский призвал своих вассалов в Великий крестовый поход, Рагнор решил покинуть северный остров, который служил ему домом много лет, и отправиться с воинами Филиппа. Нари одобрила его выбор и последовала на Святую землю вслед за ним. Путешествие приятно возбуждало: ему нравились различные страны и земли, что встречались им на их пути в схватке с неверными, — Франция, Испания, Италия. Особенно поразила его Италия: римляне оставили после себя столь чудесные произведения искусства — скульптуры, здания. Он часто с восхищением задумывался над тем, сколь многого достигли древние цивилизации. Поражало, что ни знания, ни величие, ни изобилие не спасли их от исчезновения. Разумеется, варварские племена тоже сыграли свою роль, и все же… Нари удивляло его любопытство, его интерес ко всему новому, что видели они на пути к Святой земле. Она была знакома и с Италией и с Римом времен Великой империи. В Италии она призналась ему, что для нее приезд сюда стал словно возвращение домой, поскольку, рожденная на Востоке, она ребенком провела несколько лет в Италии.

Восток поразил его не меньше, чем западные земли. Люди Востока оказались на редкость учеными и верили в Аллаха так же истово, как христиане в своего единого Бога.

Но и горячие пески пустыни, и не менее жаркие битвы всегда ставили его перед выбором принимать ту или иную сторону. Случались победы, были и поражения, и Рагнор сражался с тем же пылом, что и любой другой крестоносец, и убивал, ибо убийство в бою — священный долг каждого рыцаря. Таким, как он, нужно видеть врага в лицо и убивать.

Иногда враги шли на переговоры, и тогда Рагнор часто оказывался среди предводителей похода, встречавшихся с представителями правителя арабов Саладина. Шатры врагов поражали своей роскошью, особенно красивыми были ткани. Во время одной из таких встреч Рагнор встретил человека, в котором тут же узнал себе подобного. Когда переговоры закончились ничем, Рагнор встретился с темнокожим парнем возле шатра.

— Твои христиане пропадут здесь, — предупредил его парень. Оба готовы были сесть на лошадей и разбежаться в разные стороны. — Я с нетерпением жду предстоящей битвы, ибо нет ничего приятнее на вкус, чем крестоносец, убитый в тот момент, когда он стремится захватить землю, на которой живет мой народ.

— Нет ничего приятнее на вкус человека, который верит в то, что его Бог оказал ему честь убивать других, — ответил Рагнор.

Араб пожал плечами и широко улыбнулся.

— В самом деле, мы просто любим вкус битвы, а что может лучше подойти в качестве оправдания потакания своим желаниям, чем война за священные идеалы?

— Такие войны будут всегда.