Нора Робертс - Лицо в темноте

— Хорошо. Но не потому, что ты приказываешь. Просто за ней должок.

— Мистер Блэкпул, можно взять у вас автограф? Положив зажигалку, он улыбнулся рыжеволосой девице с пышными формами:

— Конечно, дорогая. С радостью.

Из окна гостиной Эмма видела, как на живой изгороди тает последний новогодний снег.

— Майкл хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Кэтрин даже бровью не повела.

— А что ты сама чувствуешь?

Стандартный вопрос врача пациенту. Эмма чуть не засмеялась.

— Много чего. Но только не удивление. Я давно знала, что он только и ждет подходящего момента. Когда мы вместе, я начинаю верить, что все у нас может получиться. Дом, семья. То, что я всегда хотела.

— Ты любишь его?

— О да.

«Без колебания», — отметила Кэтрин.

— Но относительно замужества ты не уверена?

— У некоторых людей это получается. Чего не скажешь обо мне.

— Между Майклом и Дрю есть что-нибудь общее?

— В каком отношении? Оба мужчины. Привлекательные, решительные.

— Еще что-нибудь?

Эмма прошлась по комнате. В доме было тихо. Ежедневно в три часа ее оставляли дома одну для бесед с Кэтрин. Сегодня Эмма собиралась говорить не о Майкле, а о кошмарах, но думала в основном о нем.

— Даже узнав буйный и жестокий характер Дрю, я не смогла их сравнить. Они совершенно разные. Дрю никогда не заботился о людях, ни к кому не чувствовал истинной привязанности. Он мог быть очень умным и очень романтичным, но за все требовал оплаты.

— А Майкл?

— Он заботится. О людях, о своей работе, о семье. Верность для него… ну, как цвет глаз. Неотъемлемая принадлежность. Я даже не предполагала, что после Дрю снова захочу быть с мужчиной. Заниматься сексом. Когда мы с Майклом впервые занялись любовью, я почувствовала то, к чему всегда стремилась, но испытать так и не смогла.

— Отношения с Дрю ты назвала сексом. А с Майклом занималась любовью.

— Правда?

Эмма одарила Кэтрин одной из редких улыбок. Она вспомнила Джонно, который сидел однажды ночью в ее комнате на Мартинике. «Когда это происходит с кем-то, кого ты любишь, это становится почти святым».

— Вряд ли для решения подобной загадки нужен медицинский диплом.

— Да, — удовлетворенно сказала Кэтрин. — Тебе комфортно… в физическом смысле… вместе с Майклом?

— Нет. Но это очаровательное неудобство.

— Волнующее?

— Да. Но я никак не могу… проявить инициативу.

— А хочешь?

— Не знаю. Думаю, мне хотелось бы, но, видимо, я боюсь сделать что-то не так.

— В каком смысле?

— Точно не знаю, — смутилась Эмма. — Ну сделаю что-то такое, а он рассердится или… — Недовольная собой, она отвернулась к окну. — Не могу отделаться от Дрю, его замечаний о том, насколько я тупа и никчемна в постели.

Она ненавидела себя за то, что до сих пор позволяла Дрю вмешиваться в ее жизнь.

— А ты не задумывалась, что в этом мог быть виноват твой партнер или обстоятельства?

— Да. Тут, — показала Эмма на висок, — я знаю, что не холодная и не бесчувственная, что способна испытывать желание и страсть. Но боюсь сделать шаг навстречу Майклу, боюсь что-нибудь испортить. — Замолчав, она взяла хрустальную призму и стала глядеть на игру преломляющегося в ней света. — И еще кошмарные сны. Я боюсь Дрю почти так же сильно, как при его жизни. Мне почему-то кажется, что я смогу проявить инициативу в отношениях с Майклом, только если уберу из снов Дрю, сотру в подсознании его лицо и голос.

— Тебе это так необходимо?

— Разумеется. Неужели ты думаешь, я хочу, чтобы меня продолжали наказывать?

— За что?

— За то, что я исполняла его желания недостаточно быстро или неправильно. Что я надела не то платье. Что люблю Майкла. — Она заметалась по комнате, ломая руки. — Когда Дрю увидел нас на выставке, он все понял. И избил меня. Он заставил меня дать обещание, что я больше никогда не увижусь с Майклом, но все равно продолжал бить. Он знал, что я не сдержу обещание.

— Обещание, данное под принуждением, не имеет силы.

— Нет, я пыталась сдержать его, но не сдержала. Не смогла. Поэтому он наказал меня. — Эмма упала в кресло. — Я солгала. И Дрю, и самой себе.

Кэтрин подалась вперед, однако ее голос оставался тихим и мягким:

— Как ты думаешь, почему он присутствует в твоих снах о той ночи, когда умер Даррен?

— Тогда я тоже солгала, — пробормотала Эмма. — Не сдержала обещания, не уберегла Даррена. Мы потеряли его. Папа и Бев потеряли друг друга. Я поклялась им всегда заботиться о нем. И нарушила свою клятву. Никто меня не наказывал. Никто не винил.