Софи Кинселла - Помнишь меня?

У меня перехватило дыхание.

Со всех сторон стоят подсолнухи. Разных размеров. От огромных желтых монстров, рвущихся к небу, до крошечных, едва пробившихся ростков. Глядя на это буйство желтого и зеленого, я вдруг ощущаю ком в горле. Отпиваю вина. Я просто ошеломлена.

— С чего все началось? — наконец спросила я.

— Это случилось в выходные, когда Эрик уехал. Я пришел к тебе, мы болтали, пили вино, вышли на балкон. Примерно так, как сейчас. А в середине вечера внезапно замолчали. И все поняли.

Его темные глаза. Он так смотрит… Внутри меня просыпается желание. Невольный порыв. Он не спеша берет бокал из моих рук.

— Лекси. — Он подносит мои руки к губам, закрывает глаза, легонько целует мне пальцы. — Я знал… ты вернешься. Я знал, ты все равно вернешься ко мне…

— Перестань! — Я резко отскакиваю от него как от прокаженного. — Ничего ты не знал!

— Что-то не так? — Вижу, я смертельно раню его.

Я и сама не понимаю, что не так. Я хочу его! Нет, не могу, не должна.

— Для тебя наши отношения существуют, а я в самом начале этого пути.

— Я тоже вернусь к самому началу, — поддерживает он меня.

— Ты не можешь вернуться к началу. — Я в отчаянии запускаю пальцы в волосы. — Йон, ты мне очень нравишься. Но я тебя не люблю… еще не люблю.

— Я и не жду, что ты меня сразу полюбишь…

— Ждешь! Ты видишь во мне ее!

— Ты и есть она, — рассердился он.

— Но я об этом не знаю! — По щекам у меня льются слезы. — Я бы очень хотела быть той смеющейся девушкой. Я смотрю на эти подсолнухи, на фотографию, на мои вещи. Я понимаю, что все это было. Но для меня это — красивый роман двух незнакомых людей.

— Это мы, — не уступает Йон. — Ты знаешь обоих.

— Головой — знаю. Но не чувствую. — Я сжимаю кулаки, стараясь остановить слезы. — Если бы я хоть что-нибудь вспомнила. Хоть что-нибудь, хоть бы какая-нибудь ниточка…

— Так, значит?

— Значит, мне нужно время. Мне нужно… — Слова кончаются у меня.

На стекла падают первые капли дождя.

— Отвезти тебя домой? — наконец нарушил молчание Йон.

— Да. — Я вытираю глаза и откидываю волосы со лба. — Да, пожалуйста.

Дома мы через пятнадцать минут. Йон ставит «мерседес» на парковку. Дождь льет вовсю.

— Беги быстрее, — подталкивает меня Йон.

— А ты как доберешься?

— Не беспокойся. — Не глядя мне в глаза, он отдает ключи. — Разберись с этим делом. — Он кивнул на синюю папку. — Удачи, Лекси!

Под дождем я бегу к дверям. Драгоценная папка чуть не падает у меня из рук. Долго стою под навесом, перебирая листочки. Я все больше проникаюсь надеждой. Скорей, нужно проработать детали.

И вдруг меня словно кто-то толкнул. Очнись! Что бы ни было в этой папке, Саймон Джонсон не даст тебе шанса. Я больше не Кобра. С теплыми мозгами я обуза для фирмы. Он мне и пяти минут не даст, не то чтобы внимательно выслушать. Если только…

Нет. Я не смогу.

Или смогу?

Холодок волнения пробежал у меня по спине. Я вспомнила слова Саймона Джонсона: «Если твоя память восстановится, ты сможешь все изменить».

Я вытаскиваю мобильник, набираю номер:

— Фай! Ничего не говори. Слушай.

Босс. Кобра.

Я оглядываю себя в зеркале: волосы зачесаны назад, костюм самый строгий, что нашелся в гардеробе, каблуки высоченные.

Вчера я два часа провела в офисе Джереми Нортпула; с его стороны все остается в силе. Теперь все зависит от меня.

— Ты недостаточно гнусно выглядишь. — Фай в темно-синем брючном костюме критически меня оглядывает. — У тебя должен быть буквально леденящий взгляд, в котором читается: «Ты — мелкая сошка, ты — пустое место. А ну прочь с дороги!» — Она прищуривает глаза и изображает: — Я — босс, изволь делать это так, как надо мне.

— Вот, именно так! — Я в восхищении. — У тебя лучше получается.

— Да уж, конечно! — Она хлопает меня по плечу. — Ну давай, попробуй еще. Нахмурься.

— Прочь с дороги, ты, мелкая сошка, — рявкаю я. — Изволь делать это так, как надо мне.

— Да! — аплодирует она. — Гораздо лучше. И твой взгляд должен словно отскакивать от людей, как будто ты не хочешь терять время на то, чтобы замечать их.

Я вздохнула. Как утомительно быть адской стервой!

Фай натаскивает меня уже сутки. Вчера она взяла больничный, приехала и осталась на целый день, а потом еще и на ночь. Она проделала огромную работу. Я все теперь знаю. Она напихала мне в голову столько сведений, что голова вот-вот лопнет. И все ради того, чтобы я появилась в образе Кобры-Лекси и всех одурачила.