Софи Кинселла - Помнишь меня?

Я смотрю, как по небу выписывают круги две птички.

— Эх, Шляпа, не мог сказать мне правду с самого начала. Какой же ты…

— Прости меня. — Он, похоже, искренне раскаивается. — И прости ту девушку. То, как она тебя обозвала, было совсем уж свинство. Прости.

Меня настораживает это неожиданное продолжение.

— А как она меня обозвала?

— Ох, ну, что-то… я не помню, — забормотал он. — Э… извини, мне надо идти. Привет врачам. — В трубке гудки.

Я неверной походкой возвращаюсь в гостиную. Йон по-прежнему сидит на диване, читает журнал про собак.

— Как обозвала меня та официантка?

Йон вздохнул:

— Лекси, какая разница? Что за вопрос, в самом деле.

— Немедленно скажи, как обозвала меня та официантка. — Я непреклонна.

— Ладно. — Йон поднял руки, сдаваясь. — Дракула.

Дракула? Я вспыхнула от унижения. Я отлично знаю, что у меня давно уже не кривые зубы, но не могу сдержать захлестывающего чувства обиды.

— Лекси… — Йон сочувственно касается моей руки.

— Нет, я в порядке, — отпрянула я.

С горящим лицом я подхожу к окну, обрастая шкурой униженной, растоптанной Лекси. 2004 год. Я в дрянных ботинках. Мне не дали бонус. Идут поминки отца. Приезжают судебные приставы. Ведут себя по-хамски. Я вижу Шляпу-Дэйва с потасканной официанткой… и она, бросив на меня лишь один-единственный осоловевший взгляд, произносит: «Чё за Дракула…»

На обратном пути я подавленно молчу.

— Во всяком случае, теперь все имеет объяснение, — произношу я наконец. — Я тебе рассказывала? Ты знал?

Он оторвал руку от руля и коснулся меня.

— Однажды, в самом начале нашего знакомства, когда мы были еще просто друзьями, все это выплыло. Вся эта история про то, что ты взяла на себя долги семьи, договорилась с дантистом-косметологом, села на жесткую диету. В общем, решила целиком себя изменить. Потом ты подалась на телевидение. Можно сказать, втянулась, вошла во вкус. А дальше почти мгновенно взлетела по карьерной лестнице и сблизилась с Эриком. Тебе показалось, что ты выполнила миссию. Он был солиден, богат. Полная противоположность… — Молчание.

— Моему отцу, — закончила я.

— Я не психолог, конечно. Но думаю, что да.

— Знаешь, когда я окунулась во все это после аварии, я решила, что это чудесный сон. Что я Золушка. Что мне даже лучше, чем Золушке… — Я замолчала, увидев грустную улыбку Йона.

— Ты жила в постоянном напряжении. Ты взлетела слишком высоко и слишком быстро. Ты не знала, как с этим быть; ты делала ошибки. Ты потеряла друзей — это было тяжелее всего.

— Не понимаю, почему все-таки для них я стала адской стервой, — беспомощно развожу я руками.

— Лекси, а как иначе? Тебя забросили на руководящую должность. Тебе пришлось управлять большим отделом. Ты должна была добиться хороших показателей и произвести впечатление на руководство, а значит — всех уравнять. Ничего личного. Ты сделала из себя такую вот суровую личность. Это часть твоего успеха.

— Кобра, — с ненавистью выговорила я.

Мне все не верится, что меня так прозвали.

— Как-то ты сказала мне, что если бы время повернулось вспять, то ты бы все сделала по-другому. Себя… работу… семью… Когда внешний лоск исчезает, все выглядит иначе.

— Послушай, но я ведь не тупая золотоискательница? — горячо откликнулась я. — Что-то человеческое должно было быть. Может, я все-таки влюбилась в Эрика. Не могла же я и замуж выйти только ради поставленной цели.

— Поначалу ты думала, что Эрик — настоящий, — признался Йон. — Он тебя завлек, внушил доверие. Но на деле оказался частью интеллектуальной системы нашего лофта. Это его жизнь. Настрой его на режим «Муж», и он будет бесперебойно работать.

— Перестань! — Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. — Послушай, возможно, у нас с тобой и был роман. Но сейчас я хочу попытаться жить с мужем.

— Ты не можешь этого хотеть, — спокойно возражает Йон. — Эрик тебя не любит.

— Любит. Он сказал, что любит мои чувственные губы и длинные ноги. Очень романтично, по-моему.

— А если бы у тебя были не такие длинные ноги?

Я задумалась:

— Не знаю… Но это не важно. — Я задрала подбородок. — А за что ты меня полюбил?

— За то, что ты — это ты. Сложно все перечислить по пунктам. — Он надолго замолчал. Как по его заказу машина остановилась в очереди на поворот, и Йон проникновенным голосом продолжил: — Мне нравится, как ты сопишь и кряхтишь во сне.

— Я кряхчу во сне? — недоверчиво переспросила я.

— Как младенец. Днем — кобра. Ночью — невинное дитя.