Георгий Ланской - Оглянись на пороге

В семье Черновых девушка оказалась младшей невесткой. Свекровь, суровая Марфа Сидоровна, робкую жительницу маленького городка невзлюбила сразу и без конца тыкала пролетарским происхождением, словно сама происходила из столбовых дворян.

— Не знаю, зачем Васенька на ней женился, — сетовала та соседке. — Мы вообще не ее хотели. Думали, он к Шурочке Карбаевой свататься будет. Ну чем не невеста? И умна, и богата, и семья такая приличная, а эта… тьфу, смотреть не на что.

Соседка кивала, уплетала испеченные Ольгой пироги, а на нее смотрела оценивающим взглядом, словно на выставленного на продажу котенка или щенка. Краснея от унижения, девушка выходила из кухни, а свекровь и не думала понижать голоса.

— Ишь, кобенится! Подобрали ее, как дворнягу, а она нос дерет. Думаешь, она меня уважает? Да где там! Никакого почтения. Я ведь тоже в семье младшей невесткой была, и что ты думаешь? Стала самой любимой. Как я свекрови угождала, чуть ли не воду с ног ее пила… А эта все молчком, все тишком, да еще огрызается. В моем доме живет, мой хлеб ест, а благодарности не дождешься. Вот Шурочка не такая. Ну ничо-о! Слава богу, не в прежние времена живем, да и они не венчаные. Разойтись можно. Я буду не я, если не разведу их!

Ольга слушала эти выкрики и злилась. Больше всего ей не нравилась пассивность мужа, готового слушать маменьку и потакать ее прихотям. Кажется, он и сам был готов бросить жену и уйти к присмотренной богатейке Шурочке Карбаевой, которая вообще-то была на десять лет старше, косила на один глаз, а рыхлое лицо было изъедено оспинами. При этом сама Шурочка о браке с Василием не помышляла, не воспринимая его всерьез, а уж Марфу и подавно терпеть не могла, смеясь над ее потугами непременно оженить младшего сына. Работала Шурочка в администрации, и, кстати, именно она однажды и пристроила Ольгу на работу.

Как-то в столовой девушка, доедая невкусный борщ, вдруг пожаловалась Шурочке на свекровь, поделившись ее планами. Та криво усмехнулась:

— Да знаю я. У нее прямо бзик был хоть кого-то из своих сыновей на мне женить. Причем ни с одним я даже толком ни разу не говорила. Но старшие успели из-под мамочкиного крыла выскочить, а Васька остался.

— Зачем ей это? — уныло спросила Ольга. Шурочка хохотнула.

— Папенька у нас — первый заместитель секретаря райкома, или ты не в курсе?

— В курсе. Но ведь ты Васю вон на сколько старше… ой, извини…

— Да ничего, — беззлобно отмахнулась Шурочка. — Я, знаешь ли, на мужиков смотрю, а не на детей. А уж на детей Марфы мне тем более плевать с высокой колокольни. Они же все маменькины сынки: гвоздя вбить не могут, все мамаше в рот заглядывают. Я тебе, милая, даже сочувствую. Как ты в это осиное гнездо попала?

— Как все, — буркнула Ольга, принявшая близко к сердцу замечание Шурочки. Неужто даже со стороны была заметна безынициативность Василия? — Позвал замуж, я и вышла.

— Зря, конечно, — припечатала Шурочка. — Но что поделать… Вообще Васька, конечно, мужик неплохой, но рохля. Ты его должна под себя подмять, иначе так и будешь всю жизнь за мамашей его объедки подбирать. А подомнешь — толкай вверх. Ты теперь на хлебном месте, и сама карьеру сделаешь, и его в люди выведешь. А эту падлу старую не слушай. И вот еще что…

Шурочка залпом допила жидкий компот, а потом, доверительно склонившись к Ольге, жестко сказала:

— Разговоры эти бабские заканчивай. У нас тут змеиный клубок почище вашей семейки. Начнешь рот разевать — без всего останешься. Запомни: у тебя все хорошо. Откровенничать ни с кем не вздумай, и подруг тут не заводи, чтобы дурного не вышло, иначе сожрут. Ну, а Марфа… похитрее надо быть, погибче, потому как эта гиена в своих целях никого не пощадит.

Совет Шурочки, неожиданный во всех отношениях, Ольга восприняла серьезно и начала старательно лепить карьеру и себе, и мужу. Свекровь после трудоустройства невестки в городскую администрацию стала вдруг смотреть на нее более благосклонно и даже хвалилась перед соседками.

— Наша-то далеко пойдет, — говорила Марфа. — На работе ценят, путевку вон дали в дом отдыха, не то что всякой алкашне запойной. Глядишь, в партию вступит, а там и премии государственные, квартиры и казенные дачи…

Скрутить Василия и подмять его под себя оказалось не так уж сложно. Ему, мягкому и безвольному, было все равно, кому подчиняться: властной матери или активной супруге. Помня, что ночная кукушка все равно перекукует дневную, Ольга действовала исподволь, подталкивая мужа к намеченной цели, не замечая, что он теряет остатки инициативы и вскоре без жены уже не мог сделать банальных вещей: выбрать мебель, съездить за продуктами и даже подписаться на газету или журнал.