Нора Робертс - Наказание – смерть

– У меня уже была возможность в этом убедиться.

– Но я не верю в то, что он продажный.

– В том-то и заключается проблема. Мы просто не хо­тим этого замечать!

Ева отключила телефон, развернула высокий табурет к стойке бара и, вынув из кармана блокнот, начала чертить схему. Посередине она нарисовала квадрат с именем Рикера, от него прочертила стрелки к двум другим – с име­нами лейтенанта Миллза и детектива Мартинес. Потом добавила имя лейтенанта Рот, а в нижнем правом углу вывела: «Вебстер. Отдел внутренних расследований». «Неуже­ли я буду вынуждена сталкиваться с ним в каждом деле, которое мне достается?» – с досадой подумала Ева, а за­тем, чтобы быть абсолютно честной, написала имя «Рорк» и соединила его квадратик с квадратиками Коли и Рикера. Она от всей души надеялась, что на этих штрихах, выве­денных ею на бумаге, их взаимосвязь и закончится.

«Наркотики, – Царапала Ева в своем блокноте. – По­лицейский значок в луже крови. Изуверское убийство. Стриптизерши. Уничтожение видеозаписей камер наблюдения. Извращения? Секс? Деньги? Тридцать монет…»

Когда Рорк с Пибоди закончили обход здания и верну­лись, Ева продолжала что-то черкать в своем блокноте.

– При чем тут монеты? – говорила она сама с со­бой. – Что это означает? Что он умер из-за денег? В таком случае как это увязывается с тем, что убийца пытался инсценировать ограбление? Или это еще какой-то символ? Кровавые деньги… И почему – именно тридцать?

– Тридцать сребреников Иуды, – услышала она голос Рорка и подняла на него отсутствующий взгляд. – Вы хо­рошо учились в полицейской академии, лейтенант, но плохо усвоили Закон Божий. Иуда Искариот за предатель­ство Иисуса получил именно тридцать сребреников.

– Тридцать сребреников… – У Евы что-то словно взорвалось в голове. Она вскочила на ноги. – Стало быть, Коли – Иуда? Но тогда кто же – Иисус? – Она в послед­ний раз окинула взглядом изуродованный клуб. – Время вышло, – сказала она Рорку, – тебе пора вызывать своего шофера!

– Он уже должен быть здесь. – Рорк открыл дверь, пропуская жену вперед, а когда она вышла, нагнулся и по­целовал ее в губы. – Спасибо за помощь, лейтенант.

– Глядите-ка, он еще и целоваться умеет! – пропела Пибоди, провожая взглядом Рорка, который направлялся к ожидавшему у обочины лимузину. – И, судя по всему, это у него здорово получается!

– Только не мечтай о том, что когда-нибудь ты в этом убедишься!

– Я и не мечтаю. – Пибоди сложила губы в трубочку и ревниво посмотрела на Еву. – Но знаю одно: чтобы пройти через бури и препоны этой жизни, я найду себе такого же мужчину, как Рорк!

– У тебя их уже сейчас не меньше двух, – заметила Ева.

– Это все не то! – вздохнула Пибоди, забираясь в ма­шину. – И близко не стоит! Кстати, куда мы едем?

– Как ты относишься к стриптизу, Пибоди?

– Скажите мне, что это – мужской стриптиз, и я – ваша на веки веков!

– Тебе опять не повезло. Видимо, такая уж у тебя судьба…

Нэнси жила в очень приятном доме довоенной по­стройки на Лексингтон-авеню. Почти на каждом окне с внешней стороны здания были длинные ящики с цветами, возле подъезда стоял симпатичный швейцар. Ева показала ему полицейский жетон, а он расцвел улыбкой, будто ему подарили букет роз.

– Надеюсь, у нас тут ничего не стряслось, лейте­нант? – полувопросительно проговорил он. – Если я чем-то могу вам помочь, я – целиком в вашем распоряжении.

– Спасибо, но я и сама справлюсь.

– Наверняка он получает такие чаевые, что может каждый месяц покупать по «Мерседесу», – заметила Пи­боди, когда они вошли в небольшой, но очень опрятный вестибюль. – Улыбка ярче солнца, тугая попка… Что еще требуется от швейцара? – Она обвела взглядом почтовые ящики, на которых красовались нарядные таблички с именами жильцов, полированные дверцы лифта медного цвета, длинные ряды напольных керамических ваз с цве­тами. – Никогда не думала, что стриптизерша может жить в таком доме! Он скорее подходит для высокопоставлен­ных чиновников и богатеньких менеджеров.

– Не подумываешь ли ты о том, чтобы сменить про­фессию? – с сарказмом осведомилась Ева, когда они во­шли в кабину лифта.

– А что, это мысль! – фыркнула Пибоди. – Мужики выстраиваются в очередь, чтобы увидеть меня голой. Хотя Макнаб…

– Избавь меня от этих подробностей! Когда ты начи­наешь рассказывать о своей личной жизни, меня тошнит.

Лифт остановился на шестом этаже. Ева торопливо вышла из кабины и направилась к квартире "С". К сча­стью, дверь открылась почти сразу после звонка, и она не успела узнать, как Макнаб воспринимает голую Пибоди.