Нора Робертс - Ей снилась смерть

«Хотя, – подумала она, – Чарльза можно было за­казать и на сегодняшний вечер…»

– Твои родные живут не здесь?

– Нет.

Желая, чтобы он поскорее ушел, Пибоди нервно обошла вокруг стола.

– Что же ты не поехала домой на Рождество?

– Не твое дело.

Макнаб пожал плечами.

– Я вот тоже никуда не поехал. Нынешнее рассле­дование съело всю мою личную жизнь, и теперь у меня никаких планов. – Он скрестил на счастье пальцы в карманах. – Что бы ты сказала, Пибоди, если бы я при­звал тебя объявить мораторий на Рождество?

– Я не нахожусь в состоянии войны с тобой. – Она повернулась, чтобы взять форменную шинель с вешалки.

– Ты выглядишь несколько печальной…

– У меня был длинный день.

– Итак, если ты не собираешься провести сочель­ник с мистером Монро, почему бы тебе не провести его с товарищем по работе? В такую ночь нельзя быть одной. Я куплю тебе выпивку, угощу ужином.

Опустив глаза, Пибоди очень старательно застеги­вала пуговицы на шинели. Рождество в одиночестве – или пара часов с Макнабом? Оба варианта были не слишком хороши, но остаться в одиночестве ей хоте­лось меньше всего.

– Я не настолько хорошо к тебе отношусь, чтобы позволять угощать меня ужином. Пополам.

– Заметано!

Пибоди не думала, что получит удовольствие от этого ужина, но после пары коктейлей «Санта-Клаус специальный» решила, что отнюдь не несчастна. В кон­це концов, болтовня ни о чем помогает убить несколь­ко часов.

Она взяла немного цыпленка, так как знала, что это не нанесет ущерба фигуре. Постоянная диета была ее адом.

– Как ты можешь есть это? – спросила она Макнаба, с ненавистью и завистью наблюдая, как он уплетает двойную пиццу с грибами. – Почему ты не толстеешь?

– Метаболизм, – ответил он с полным ртом. – У меня он работает с полной нагрузкой. Хочешь кусочек?

Пибоди прекрасно знала, что борьба с аппетитом – ее постоянная битва за выживание, но все-таки взяла приличный кусок и с удовольствием слопала его.

– Скажи, у вас с Даллас по-прежнему напряжен­ные отношения?

Пибоди с трудом проглотила кусок и в изумлении уставилась на него.

– Это она тебе сказала?

– Эй, я, между прочим, детектив! Сам заметил.

Два выпитых коктейля окончательно развязали Пи­боди язык.

– Мы с ней всегда прекрасно уживались, но в ка­кой-то момент… Она просто смешала меня с грязью!

– Вы разругались?

– Полагаю, она на меня обиделась, – вздохнула Пибоди. – Но я обиделась еще больше! Хотя теперь и не знаю, правильно ли поступила.

– Кто-то вытаскивает тебя из-под пули, а ты сер­дишься, что при этом он разорвал тебе рубашку? У нас в семье, например, было принято ругаться, драться, а потом мириться.

– Так то в семье…

– А велика ли разница? – Макнаб улыбнулся ей. – Послушай, ты собираешься съесть всего этого цыпленка?

Пибоди почувствовала смущение. «Мужчина может сильно обидеть девушку, – подумала она. – Но уж если он прав, так он прав».

– Я продам тебе остатки цыпленка за еще один ку­сок пиццы.

Приехав домой, Ева постаралась тут же забыть о проводимой операции. На месте находились хорошие, опытные офицеры, а система электронного слежения охватывала площадь радиусом в четыре квартала. Через минуту после того, как Саймон пересечет периметр, он будет схвачен. Но она не могла не размышлять, не зада­вать себе тысячу вопросов, не высчитывать, где он может быть и что он делает. Если еще кто-нибудь ум­рет, это будет ее вина…

«Они схватят его еще до наступления утра, – твердо сказала она себе. – Все доказательства его вины у нас есть. Он отправится за решетку и никогда оттуда не вый­дет. Этого достаточно».

– Ты, кажется, что-то говорила насчет того, чтобы напиться, – заметил Рорк.

– Говорила.

Оказывается, улыбнуться было легче, чем она себе представляла. Надо просто взять бокал вина из рук Рорка.

– И заниматься любовью, как животные?

– Я высказала такое предложение.

Еще проще оказалось отставить бокал с вином – и броситься на него.

Пибоди пришла домой позднее, чем намеревалась. И провела время лучше, чем предполагала. «Конечно, – думала она, поднимаясь по лестнице, – возможно, это результат хорошей выпивки, а не хорошей компании. Хотя, – призналась она себе, – он был не таким при­дурком, как обычно. Сегодня вечером, пожалуй, его нельзя было назвать занозой в заднице».

Она мечтала о том, как, приняв ванну и завернув­шись в любимый домашний халат, включит телевизор и будет смотреть рождественскую передачу. А в полночь позвонит родителям, и они наговорят друг другу много приятных сентиментальных слов.