Джессика Соренсен: Одиночество Калли и Кайдена

– И ты все еще носишь эту убогую одежку с капюшоном, – продолжает Сет, дергая меня за полу выцветшей серой куртки. – Я думал, мы договорились насчет этой ужасной штуки. Ты красавица, и тебе вовсе ни к чему прятать свою красоту. Кроме того, можно подумать, что на улице страшный мороз.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом. – Я застенчиво кутаюсь в куртку.

Сет берет меня под руку и буквально виснет на мне, я отшатываюсь к краю тротуара. Мимо нас проходят люди.

– Ладно, но когда-нибудь мы обсудим полное изменение внешности, за которым я буду тщательно следить.

– Посмотрим, – вздыхаю я.

Мы с Сетом познакомились в первый день по приезде в Университет Вайоминга, на подготовительных курсах по математике. Наша неспособность к пониманию чисел дала хороший повод завязать разговор, и, наверное, наша дружба выросла из этого. Сет – мой первый друг за долгие годы. Последний раз я с кем-то дружила в шестом классе, с одной новой девочкой, которая не была знакома с «анорексичной сатанисткой Калли», какой меня считали все ученики. Но эта дружба продолжалась недолго.

Вдруг Сет останавливается и встает передо мной. Он одет в серую футболку и черные облегающие джинсы. Волосы у него стильно растрепаны, а ресницы длинные-предлинные – на зависть всем девчонкам.

– Я должен кое-что сказать. – Он приставляет кончик пальца к уголку моего глаза. – Мне гораздо больше нравятся красно-коричневые стрелки, чем насыщенно-черные.

– Ты меня одобряешь. – Я драматически прижимаю к груди руки. – Какое облегчение. У меня камень на сердце с самого утра.

Сет делает гримасу и оценивающим взглядом смотрит на мою красную футболку, которая заканчивается у пояса подчеркивающих мои формы джинсов.

– Ты делаешь успехи во всех отношениях, мне бы только хотелось, чтобы ты хоть раз надела платье или шорты, что-нибудь такое, из-под чего видны ноги.

– Сет, ты знаешь почему… – Лицо у меня вспыхивает, как и все внутри. – То есть ты знаешь… Я не могу…

– Знаю, просто пытаюсь вдохновить тебя.

– Я понимаю, за это и люблю тебя.

На самом деле я люблю его далеко не только за это. Я люблю его за то, что он первый человек, рядом с которым я ощутила себя комфортно и смогла доверить ему свои секреты. Вероятно, это случилось оттого, что он понимает, каково это – быть израненным внутри и снаружи.

– Ты сейчас выглядишь гораздо более счастливой, чем когда мы встретились. – Сет заправляет мне локон за ухо. – Я бы хотел, чтобы ты была такой со всеми, перестала прятаться от людей. Жалко, что никто не может узнать, какая ты классная.

– Взаимно, – говорю я, потому что Сет прячется не меньше моего.

Сет забирает у меня из рук пустой пластиковый стаканчик и бросает в урну рядом со скамейкой.

– Как думаешь, может, нам выяснить насчет экскурсий и поприкалываться над экскурсоводом?

– Ты знаешь путь к моему сердцу. – Я лучусь от удовольствия, а Сет смеется, и у него лицо будто светится.

Мы бредем по тротуару в тени деревьев к входу в главный корпус – высотой в несколько этажей, с островерхой крышей. Кажется, это здание с историей: рыжевато-коричневая кирпичная кладка вся в трещинах и сколах, как будто ей много веков. Двор, окруженный со всех сторон постройками, похож на треугольный лабиринт из беспорядочно пересекающих лужайку бетонных дорожек. Приятно учиться в таком месте, много деревьев и открытого пространства, но надо привыкнуть.

Атмосфера суматошная: студенты и родители снуют туда-сюда, все чего-то ищут. Я совершенно замечталась, как вдруг услышала негромкое:

– Поберегись!

Вскидываю голову и вижу несущегося прямо на меня парня – руки у него задраны, а на голову приземляется футбольный мяч. Крепкое тело врезается в меня, и я валюсь на спину, ударяясь головой и локтем о мостовую. Руку пронзает боль, дыхание перехватывает.

– Слезай с меня, – говорю я, в панике дергаясь. Его вес и идущий от него жар создают ощущение, будто я тону. – Слезай сейчас же!

– Прошу прощения. – Парень быстро скатывается в сторону и встает. – Я тебя не заметил.

Моргаю, пока в фокусе не появляется его лицо: вихры каштановых волос за ушами, пронзительные изумрудные глаза и улыбка, от которой растает сердце любой девчонки.

– Кайден?

Брови парня хмурятся, он опускает руки.

– Мы знакомы? – Под правым глазом у него маленький шрам, и я думаю, не след ли это от удара, который нанес ему отец той ночью.

В сердце вонзается маленькая заноза; он даже не может вспомнить, кто я такая. Поднимаясь на ноги, я стряхиваю с рукавов пыль и травинки.