Нора Робертс - Одержимость смертью

— На самом деле?

— Хотели, чтобы она вернулась. Хотели, чтобы она была настоящей цыганкой, так сказать. Осела где-нибудь, завела детей, продолжала род, и все в этом роде. Но старушка — Жабо — была против. Она хотела, чтобы девочка попытала счастья, нашла свой путь, так сказать. Девушка устроилась сюда на работу и сняла квартирку в паре кварталов от ресторана. Посещала занятия — танцы, актерское мастерство и что-то подобное в Вест-Сайдской школе искусств. Регулярно ходила на просмотры. Парня не было — ну, или никого особенного. Встречалась с кем-то. У меня есть их имена и показания в файле. — Он кивком указал на диск. — Никто из них не забил тревогу.

Он замолчал, когда к ним подошла Мириам с подносом, на котором стояли три высоких стакана. — Не хотела вас перебивать. Просто решила принести что-нибудь прохладное, пока вы говорите. Если я вам понадоблюсь, то я буду на входе.

— Они хорошие люди, — заметил Ллойд, когда женщина вышла. — Она и её муж. Полностью чисты. Я проверил весь персонал, когда взял это дело. Были какие-то зацепки, но так ничего и не всплыло.

— Что с временной шкалой?

Когда Ллойд не начал проверять свои записи, Ева поняла, что это дело все еще волнует его, и он продолжает им заниматься.

— Беата Варга занималась в танцклассе с восьми до десяти утра. В одиннадцать — прослушивание для постановки в театре Кармайн на Десятой улице. Пришла на работу к часу дня, вся на эмоциях по поводу постановки. В тот день у нее была «разбитая» смена [1] Рабочий график, составленный таким образом, что один и тот же работник в течение одних и тех же суток отрабатывает два или более отдельных периода (напр. несколько часов утром, несколько — вечером) , поэтому она ушла в три часа, с половины четвертого до пяти — занятия по актерскому мастерству, вернулась на работу в половину шестого и закончила смену в одиннадцать. Прогулялась до конца квартала с парочкой ребят с работы — имена в файле — затем направилась домой. Эти ребята — последние, кто её видел. В одиннадцать-десять, а потом — полный ноль.

— Система безопасности в её доме слабовата. Камер нет, — добавил Ллойд. — Регистрация при входе отсутствует. Соседи не могут сказать наверняка, приходила ли она домой в тот вечер, её никто не видел. Пропала её сумка, кое-какая одежда и личные вещи, да и денег в квартире не было. По показаниям других, Беата получала приличные чаевые и откладывала их. Все выглядит так, словно она решила сорваться, побросала в сумку все самое необходимое и уехала.

— Но вы думаете иначе, — Сказала Ева, глядя ему в глаза.

— Да. Я думаю, что с ней что-то случилось по дороге из ресторана домой. На нее кто-то напал. Я думаю, что той ночью ее убили. Вы ведь как и я прекрасно знаете, лейтенант, мы не всегда находим тела.

Нет, — сказала Ева. — Если она мертва, то её убил кто-то из знакомых. Иначе, зачем пытаться создать впечатление, что она просто сорвалась и уехала? Зачем собирать вещи?

— Я проверял эту линию, но ничего не смог найти. — От него словно исходили волны разочарования. — Возможно, тот, кто убил девушку, воспользовался её идентификационной картой, чтобы узнать адрес, а затем забрал её ключ — она носила все это в сумочке. Пытался замести следы. Я все еще работаю над этим делом, когда у меня есть время, но что-то мне подсказывает, что это дело ближе к вашему расследованию.

Он оглянулся, отпивая из стакана. — Старушка была не промах, — произнес Ллойд. — Заявляла, что говорит с мертвыми, и если бы девушка была мертва, она бы это знала. Я в такое не верю, но… Старушку ведь убили? Людей в этом городе убивают, — продолжал он, ставя стакан на стол. — Но это дело попахивает. Буду благодарен, если вы поделитесь своими данными. Что-то или кто-то может совпасть.

— Я передам вам данные, — пообещала Ева. Потому как что-то или кто-то обязательно пересечется.

Танцевальная студия растянулась на весь четвертый этаж старого здания в Вест-Сайде.

В ярком свете уличных фонарей щербатые кирпичи казались тусклыми и посеревшими от времени и грязи, зато окна сверкали.

На обшарпаных дверях обоих лифтов висели таблички «Не работает». Ученики, персонал и простые посетители выражали своё мнение по поводу этой ситуации с разной долей юмора и раздражения, расписывая двери ругательствами, анатомически невозможными предложениями и иллюстрациями к этим предложениям. И всё это на множестве языков.

— Полагаю, что лифты не работают уже не первый день, — прокомментировала Пибоди.