Нора Робертс - Одержимость смертью

— Все в порядке. Вы знаете имя её правнучки?

— Конечно. Мадам Жабо всем рассказывала о ней, показывала флайеры, — продолжала Кэрри, нагнувшись к кассе и вытаскивая стопку флайеров. — Она работала в «Гулеш», это болгарский ресторан в квартале, расположенном чуть западнее. Мы помогали ей показывать флайеры. Вот, возьмите. Она красивая, правда? Мне кажется, её имя означает именно это.

— Беата, — пробормотала Ева, и сердце как будто пропустило один удар. Охватившие её тоска и печаль едва не заставили Еву опуститься на колени, пока она изучала изображение на флайере.

Лицо, которое было светом во мраке.

— Мадам? Эм, лейтенант? С вами все в порядке?

— Да, все в порядке. Спасибо за вашу помощь. Возможно, мне потребуется поговорить с вами еще раз.

— Если нас не будет в магазине, то мы живем на шестом этаже. Квартира шесть А, это лицевая часть дома, — ответила Кэрри. — Мы сделаем все, что в наших силах.

— Если что-нибудь вспомните, свяжитесь со мной в центральном управлении. — Ева достала свою визитку из полевого набора. — Что угодно, даже если это покажется вам не слишком важным.

Ева вышла из магазина и сразу же наткнулась на Пибоди.

— Чистильщики занимаются тем закоулком, — сообщила она.

— Жертву звали Гизи Жабо, она снимала понедельное жилье на четвертом этаже. Владельцам магазина сказала, что является цыганкой из Венгрии.

— Ух, ты! Настоящей?

— Вряд ли теперь кто-то может это опровергнуть, — ответила Ева и почувствовала, что постепенно приходит в себя. — Жила здесь около трех месяцев и искала свою правнучку, которая пропала без вести.

Ева подошла к дверям, выходящим в закоулок и с помощью своего универсального электронного ключа открыла дверь в здание. На пороге она остановилась и добавила:

— Предсказывала будущее.

Один взгляд на старый лифт заставил Еву выбрать лестницу. Она протянула Пибоди флайер.

— Проверь их обеих, — распорядилась она. — Моррис подтвердил время смерти до того, как ты ушла?

— Совпадает с данными твоего измерителя. Примерно в час дня.

— Чушь. — Это злило Еву куда больше, чем должно было. — Я знаю, когда человек умирает, когда я чувствую, как сердце бьется у меня под рукой или когда я говорю с ним.

— Венгерская цыганка-предсказательница. Может, это своего рода…

— Даже не начинай говорить о всяком колдовском дерьме. Она была жива, истекала кровью и говорила еще час назад.

У двери квартиры № 4Д Ева достала ключ, который нашла под пакетом на месте преступления, вставила его в замочную скважину. И повернула дверную ручку.

«Эта квартира напоминает мое прежнее жилье — те же размер и возраст» — сказала самой себе Ева, когда на мгновение её сразило острое чувство узнавания.

Комната, безо всякого сомнения, сдавалась с мебелью: парой дешевых кресел, кушеткой с тонким, словно крекер, матрацем и выкрашенным недавно в яркий цвет комодом в котором хранились вещи и столом.

Занавески для единственного окна сшили из яркой ткани c рисунком; они, вместе с шарфами и платками, накинутыми поверх протертых кресел и разложенными по узкой кровати, придавали комнате радостную атмосферу.

В одном углу была мойка, автоповар, холодильник — всё небольших размеров, и такой же маленький комод. Здесь стоял и второй второй стол, покрашенный глянцевым темно-красным цветом, скрытый, который скрывала скатерть с бахромой) под скатертью с бахромой.

Сесть можно было на один из двух стульев без спинок.

Ева видела в этой квартире старую женщину, которая гадала тем, кто хотел знать своё будущее.

— Здесь мило, — прокомментировала Пибоди. — У нее было не так много средств, но она смогла создать здесь уют.

Ева открыла одинокий тесный шкаф, изучила аккуратно развешанную одежду Хабо, единственную пару потертой уличной обуви. Наклонившись, достала из шкафа две коробки.

— Вещи Беаты. Одежда, обувь, балетные принадлежности, я бы сказала. Несколько украшений, всякие штуки для лица и волос. Домовладелец, скорее всего, упаковал все, когда она не пропала, не оплатив аренду.

Еве было тяжело рассматривать эти вещи и прикасаться к ним, чувствовать Беату, пока она перебирала эти красивые блузы, скомканные поверх поношенных тапок.

Она была достаточно умна, напомнила себе Еве, чтобы не воспринимать это расследование как личное. Беата Варга — не ее жертва, не напрямую.

Ты обещала.

Этот голос настойчиво звучал в её голове, её сердце.