Лариса Чурикова: Никогда не говори мне «нет». Книга 3

– Ты хочешь сказать, что Миша всю ночь провёл где-то, и его до сих пор нет дома? – в ужасе переспрашиваю я.

– Именно так, – спокойно поясняет Саша.

– Но почему ты мне раньше ничего не сообщил?

– Мы с Артёмом не хотели тебя беспокоить, думали, сами справимся.

– Артём тоже дома?

– Да, он приехал, когда я сообщил ему. Кстати, твоя мама тоже у нас, бьётся в истерике, впрочем, ей это полезно.

– Я сейчас, быстро!

Срываюсь с места, бегу в спальню, дрожащими руками заталкиваю в сумку свои вещи, они не влезают, понимаю, что это бесполезно: зачем мне вещи? Кладу туда только ноутбук с работой, быстро переодеваюсь, выбегаю в холл, натягиваю пальто. Озираюсь по сторонам, ищу мужа. Я думала, он ждёт меня возле двери, но его нет. Окликаю. Голос раздаётся из кухни. Забегаю на кухню.

Он сидит на том же месте, словно никуда ехать не собирается. С недоумение смотрю на него:

– Что ты сидишь? Поехали!

– Куда? – невозмутимо спрашивает он.

– Домой, – смотрю на него, как на ненормального.

– Зачем?

– Искать Мишу.

– Ты думаешь, мы с Артёмом это не делали? Ты думаешь, мы не обошли все подворотни, не объехали всех его друзей?

– Тогда поедем вывешивать флаг!

– Это мы тоже сделали. Но создаётся впечатление, что этот гадёныш где-то недалеко, и усмехается, посматривая на нас.

– Но надо же что-то делать! – говорю я в панике.

– Да, надо. Белый флаг.

– Что? – не понимаю я.

– Ты читала его письмо? Он хочет, чтобы мы помирились. Я тоже. Белый флаг нужен мне. Ты готова его мне дать? Иначе нет смысла ехать домой. Я же сказал, он где-то недалеко и имеет возможность наблюдать за нами.

Я смотрю, растерянно моргая. Это что, манипуляция ребёнком, чтобы я простила его?

– Если это нужно ради Миши, я всё сделаю. Поедем, – быстро проговариваю я.

– Это не только ради Миши. Это ради нас. И пока ты не докажешь, что у нас всё по-прежнему, я не сделаю отсюда ни шагу. Точнее, сделаю, но без тебя. А ты посидишь здесь и ещё подумаешь о разводе, или о чём ты тут думаешь.

– Это угроза? – спрашиваю я, а губы расплываются в глупой улыбке.

– Можешь воспринимать и так, – я чувствую, что его покидает напряжение, ответная усмешка ослепительна.

– И что я должна сделать?

– У тебя только один способ убедить меня, что у нас всё в порядке, думаю, ты его знаешь, – его глаза коварно поблёскивают.

Я нарочно медленно снимаю пальто. Он в расслабленной позе сидит на стуле посреди кухни. Очень медленно подхожу к нему. Я чувствую, как напрягаются его мышцы, но он не шевелится. Ах, да! Он же обещал не касаться меня! Хорошо! Я подхожу совсем близко, стою между его раздвинутых ног. Я выше, кладу руки на плечи, чувствую, как перекатываются под пальцами его стальные мышцы, вижу, как его губы раскрываются от прерывистого вдоха. Я ощущаю себя сильной, властной и желанной этим очаровательным сложным мужчиной. Запускаю пальцы в его шевелюру, с нежностью смотрю в глаза, легко целую лоб, морщинки у глаз, скулы.

– Прикоснись ко мне, – тихо произношу я и тянусь к губам.

Он порывисто обнимает меня, губы яростно впиваются, в какой-то момент зубы лязгают друг о друга, его язык проникает в мой рот. Желание взрывается в моём теле, я целую его с такой же страстью, цепляюсь за плечи. Он стонет. Этот низкий звук отражается во мне, заставляет дрожать. Его руки сползают на мои бёдра, впиваются в тело. Я вливаю в наш поцелуй всю боль последних дней. Он целует меня страстно, с каким-то отчаяньем. Внезапно осознаю: он делает то же самое, что и я – прогоняет боль, привязывает к себе, доказывает необходимость во мне. В доли секунд наш поцелуй становится мягче, нежнее, и мне кажется, я на вкус ощущаю облегчение, остатки боли и желание.

Наконец, наши губы разъединяются, но его руки крепче охватывают меня. Наслаждаюсь его прикосновениями, я так соскучилась без них.

– Мне понравился твой флаг, – говорит он тихо.

– Неужели ты не понял, он уже давно висел. Я не могу без тебя.

– Я тоже. Прости. Я постараюсь больше не причинять тебе боль. Твоя боль отражается во мне. Мне не по себе от этого.

– Почему ты не скажешь: я не буду тебе изменять?

– Оксана, я не могу ни к кому испытывать таких чувств, как к тебе. Поэтому я никогда тебе не изменял… Ну, если не считать меня пятнадцатилетнего, который был уверен, что влюблён в соседку по лестничной площадке, но тебе не нужно к ней ревновать, сейчас ей, наверное, лет семьдесят, – добавляет он с юмором и каким-то мальчишеским шармом.

– Хорошо, говорю прямо: пообещай, что не будешь заниматься сексом ни с кем, кроме меня.