Лариса Чурикова: Никогда не говори мне «нет». Книга 3

А теперь, Оксана, то ли Бог, то ли дьявол тебе даёт возможность отомстить мужу той же монетой! Я прекрасно поняла прозрачные намёки и многозначительные взгляды этого скучающего ловеласа. Мне стоит сделать только шаг, и моя душа успокоится. Успокоится ли? Я представила Олега рядом с собой, представила, как он прикасается ко мне, попробовала представить его губы на моих губах, и меня передёрнуло. Я не смогу. Я не хочу. Я не должна идти против себя. Так что, Олег, несмотря на вашу привлекательность и самоуверенность, вам ничего не перепадёт.

Я действительно немного отдохнула и расслабилась, живя на даче. Много работала, а когда сидеть над текстами становилось невмоготу, выходила гулять. Прогулки на свежем воздухе, в окружении по-осеннему увядшей, но величественной природы, придали мне уверенности и силы духа. Может, теперь удастся смириться с реальностью и научиться жить без любви, просто жить, радоваться простым вещам и не испытывать жуткого испепеляющего чувства, когда вижу мужа… да что там, когда просто думаю о нём. «Нарочно падали звёзды в мои пустые карманы, и оставляли надежды…». Природа мне дарит надежду. На что? Пока не знаю.

Через день, после обеда, в гости снова заявился сосед. Притворяться, что меня нет, бессмысленно, я только что вошла в дом, скорее всего, он видел это, и шёл следом. Открываю дверь. С бутылкой вина, с лёгкой улыбкой, Олег стоит на пороге.

– А я решил скрасить ваше одиночество, Оксана.

– Знаете, я не страдаю от одиночества.

– А я страдаю. Давайте выпьем за знакомство! – произносит он, бесцеремонно переступая через порог.

– Олег, мы с вами знакомы лет пять, и мне не хочется выпивать.

– Я был знаком с Оксаной Юрьевной. А теперь, к счастью, знаю прелестную Оксану.

Он приступает к обольщению, я могла бы выставить его сразу, но не хочется портить отношения с соседями. Впускаю его в надежде, что смогу остановить и поставить на место. Он входит на кухню, ставит бутылку на стол, я достаю бокалы.

– Что ж, – произносит он, поднимая бокал с вином, – давай выпьем за то, чтобы перейти на «ты», раз уж обращаемся друг к другу по именам.

– Давай, – я жму плечами. Его игра начинает забавлять.

– Я видел, как ты гуляла у озера. Ты выглядишь очень печальной и задумчивой. У тебя что-то случилось? – спрашивает он, залпом выпивая бокал и тут же наливая себе ещё.

– Нет, ничего. Просто осень всегда навевает на меня грусть, – я подношу к губам вино, оно слишком сладкое, слишком крепкое. Делаю вид, что пью, сама не выпускаю бокал из рук, чтобы не подливал. А он и не настаивает. По-моему, ему просто надоело пить в одиночестве.

– А мне осень нравится, она даёт толчок в творчестве, летом слишком много красок, лето само по себе прекрасно, а вот если в осени найдёшь предмет для восхищения, такой яркий луч, то радуешься, как ребёнок…

Далее следует монолог о муках творчества, нытьё о том, как не понимает и не поддерживает семья, особенно жена. Я особо не вслушиваюсь. По мере того, как бутылка с вином пустеет, откровенность соседа возрастает. Когда разговор переходит на проблемы его взаимоотношений с женщинами, я задумываюсь: как же его выпроводить. И уже хочу вставить слово в бесконечный монолог, сказать, что устала и хочу отдохнуть, как слышу шум подъехавшей машины. Скорее всего, Александр, кто ещё может приехать.

Я радуюсь, что не успела выпроводить соседа, хватаю свой бокал с вином, натягиваю улыбку, изображаю на лице само внимание. В общем, приготовилась к встрече с мужем. Олег замечает перемену в моем скучающем виде, но не замечает не только шума машины, а даже щелчка двери, подтягивается весь, радостно улыбается в ответ и очень кстати произносит:

– Всё же я не оставляю надежды изобразить тебя в портрете, и думаю уговорить, в конце концов, позировать мне.

– Даже не надейся, – категорично заявляет Александр, входя на кухню.

Я изображаю удивление, думаю, весьма убедительно. У Олега такой вид, словно вино у него в руках внезапно прокисло. Он натянуто улыбается, скрывая за этим панику и страх. Я ликую в душе, заметив, как лицо мужа темнеет и искажается от гнева.

Александр проходит на кухню, но не садится, опирается о кухонную стойку. Секундное замешательство, и на его лице я уже не замечаю тех чувств, которые, как я надеялась, можно назвать ревностью. Со смертельным спокойствием и снисходительной ухмылкой он взирает на нас. Олег тоже, как истинный мужчина, спрятал страх куда подальше, натянул широкую вежливую улыбку. А я, как мне кажется, в полном равнодушии, приняв скучающий вид, наблюдаю за двумя альфа-самцами.