Стюарт Макбрайд - Колыбельная для жертвы

Элис снова толкнула меня в плечо, потом поднялась на цыпочки, и ее губы почти коснулись моего уха.

– Он не станет на это отвечать. Если он Потрошитель, то к этому моменту он готовился много лет. Он будет просто сидеть и молчать, пока Джессика Макфи не умрет от обезвоживания или голода. Потом его придется освободить, и он никогда близко не подойдет к тому месту, где ее спрятал. Доктор Дочерти никогда не позволит ему заговорить. Если мы сами не сможем ее найти, ей конец.

Рона показала на дверь:

– Он там.

Здание Главного управления полиции было заполнено звуками вечерней смены. Народ разбирался с дневными бумагами, пил чай и жаловался на ленивых уродов из предыдущей смены. Я остановился, одной рукой придержав дверь, в другой руке у меня был картонный фолдер из пресс-службы.

– Как долго?

Пожала плечами:

– Может, час с небольшим. Мы с Бригстоком пошли на свалку, отдали ему копию нового письма Потрошителя. Не успели оглянуться – с кулаками полез. Здесь теперь. Сидит в приемной зоне.

– Куда-нибудь отводили?

– Кажется, выводили пописать, и все.

Проверил телефон. Приложение Сабира светилось ярко-оранжевым. Если оба будем оставаться на этом этаже, все будет в порядке. Надеюсь, Элис не захочет прогуляться…

Рона толкнула дверь, я вошел в приемную зону. Вдоль стен прикрученные к полу пластиковые стулья, все под контролем дежурного, так что никто никуда не денется. Стены залеплены плакатами – как анонимно сообщить о преступлении, горячая линия для изнасилованных, как обнаружить плантацию марихуаны, террористов и подвергшихся насилию детей.

Раскольник Макфи сидел под большим пробковым щитом, покрытым вырезками из Касл Ньюз энд Пост , – обязательно с фотографиями захваченных партий наркотиков и офицерами, врывающимися в дома мерзавцев.

В комнате еще человек десять, не меньше, – пьяницы, торчки, парочка отвратительного вида старых шлюх. В общем, полный набор. Рядом с Раскольником никто не сидел. Три сиденья влево, три сиденья вправо были пусты.

Рона кашлянула, продолжая следить за коридором:

– Вам, кхм… помощь нужна? Только у меня бумаг целая куча…

Я встал напротив него:

– Уильям?

Он повернул голову, под седыми усами мелькнуло что-то вроде улыбки:

– А, это опять ты.

– Выпьешь чашечку?

Он встал со стула, выпрямился. Люди, сидевшие ближе к нему, отшатнулись, не вставая со стульев.

– Почему ты до сих пор ее не нашел?

Я кивнул на глухую дверь рядом со стойкой дежурного:

– Пойдем.

С третьей попытки набрал код замка, дверь открылась, впуская нас в маленькую комнату. Четыре стула, серый стол, архивный шкаф для документов, на нем стоял электрический чайник. Корзина для мусора, забитая картонками из-под китайской лапши, пакетами от чипсов и контейнерами от еды навынос.

Я положил фолдер на стол, направился к чайнику:

– Видели письмо, которое он послал в Ньюз энд Пост ?

Раскольник уселся на одном из стульев, широко расставив ноги, положил руку на спинку стула, стоявшего рядом с ним:

– Воняет здесь.

– Завтра его напечатают, на первой странице. – Включил чайник. Открыл верхний ящик архивного шкафа. – Его все еще исследуют, но графолог сказал, что почерк совпадает с тем, которым были написаны письма восемь лет назад. – Банка с кофе рядом с коробкой чайных пакетиков, несколько чашек, пакет с сахаром и пинта жирного молока. Поставил две чашки рядом с бормочущим чайником. – Вы знали, что кто-то преследовал Джессику?

Молоко пахло нормально, плеснул немного в каждую чашку.

Я повернулся, Раскольник остался сидеть на своем стуле, не двигался. Перед ним на столе лежал фолдер, он его не тронул. Только лицо покраснело, и глаза стали как осколки гранита.

– Кто?

– Мы его арестовали сегодня вечером. Его сейчас допрашивают.

– Она была?

– Нет. Мы продолжаем поиски.

Чайник закипел, заплевался паром.

Он наклонился вперед, положил на стол сжатые в кулаки руки:

– Мне нужно имя.

– Привлекался за жестокое отношение, вымогательство и перевозку наркотиков. – Я разлил по чашкам кипяток.

– Я сказал…

– Доводилось работать со Скальным Молотком Робинсоном? Он обычно работал с Топором Джимми Олдмэном. – Я постучал по подбородку указательным пальцем, рисуя невидимый шрам. – Ну, пока они не разбежались.

Раскольник отвернулся, уставившись на потолок, в направлении допросных комнат. А когда снова взглянул на меня, его плечи обмякли. Он опустил голову: