СТЮАРТ МАКБРАЙД - Холодный гранит

Ему всегда нравились мертвые вещи. Их изысканный холод. Их прикосновение к коже. Густой сладкий запах, который они испускали при разложении, возвращаясь на небеса к Господу.

Вещь в его руках была мертвой совсем недолго.

Всего лишь несколько часов назад она была полна жизни.

Она была счастлива.

Она была грязной, порочной и отвратительной…

Но сейчас она была безупречна.

Едва касаясь, он благоговейно положил ее на самый верх кучи, вместе с другими. Все они когда-то были живыми, куда-то спешили, были шумными, грязными, порочными и отвратительными. Но сейчас они были с Господом. Они успокоились.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, купаясь в запахах. Одни запахи были легкие и свежие, другие тяжелые и жирные. Но все они были восхитительны. Для Бога так должно пахнуть все, подумал он, улыбаясь, рассматривая свою коллекцию. Так, должно быть, пахнет на небесах. В окружении смерти.

Губы его растянулись в широкой улыбке. Ему уже пора принять лекарство. Но не сейчас. Время еще не пришло.

Столько мертвых вещей еще доставят ему наслаждение.

Шел дождь, как будто с неба кто-то непрерывно мочился. Дождевые капли барабанили по стенам и крыше синей нейлоновой палатки специальной оперативной службы, хотели прорваться в замкнутое пространство, пытались заглушить равномерное гудение портативных генераторов, делая всякое общение невозможным. Да и не очень-то хотелось разговаривать в понедельник в четверть первого пополуночи.

Тем более с Дэвидом Ридом, который там лежал. На стынущей земле.

В одном из углов палатки был огорожен специальной синей лентой отрезок отводной канавы длиной полтора метра. Черная жирная вода блестела под огнями фонарей. Остальная часть палатки закрывала участок речного берега и смешанную с грязью желтую осеннюю пожухлую траву.

Внутри палатки было тесно. В ней находились четыре констебля из абердинского Бюро идентификации, одетые в тонкие белые комбинезоны: двое покрывали все что можно порошком для снятия отпечатков пальцев и лепили повсюду клейкую ленту, третий фотографировал, четвертый снимал место преступления на видеокамеру, наверное, для потомков. Плюс бледный до синевы констебль из местной полиции, дежурный медик, изнуренного вида детектив-сержант и почетный гость — малыш Дэвид Бруклин Рид. Которому до четвертого дня рождения оставалось всего три месяца.

Его пришлось вытащить из заполненной холодной водой канавы, чтобы установить факт смерти. Уж в этом-то сомнений никаких не было. Бедный мальчик был мертв, и мертв давно. Он лежал на спине, на куске синего полиэтилена, всем напоказ, футболка с надписью «Люди X» задрана до самых подмышек. Больше на нем одежды не было.

Еще раз сверкнула вспышка, сжигая все краски и детали, оставляя отпечаток на сетчатке, который долго не хотел исчезать.

В углу, закрыв глаза, стоял детектив-сержант Логан Макрай; он пытался придумать, что скажет матери маленького Дэвида Рида. Ее сын пропал три месяца назад. Три месяца неизвестности. Три месяца надежд, что сын вернется живым и здоровым. А все это время он лежал мертвый в канаве.

Логан провел ладонью по лицу: щетина царапала пальцы. Черт, убил бы за сигарету. И вообще он не должен был здесь находиться!

Он взглянул на часы и застонал, воздух вырвался изо рта облачком белого пара. Прошло уже четырнадцать часов с тех пор, как он приступил к дежурству вчера утром. Слишком много для приятного возвращения к нормальной жизни.

Холодный ветер ворвался в палатку, Логан открыл глаза и увидел, как забежала внутрь фигура в блестящей от влаги одежде. Прибыл судебно-медицинский эксперт.

Доктор Исобел Макалистер: возраст — тридцать три, волосы коротко подстрижены, брюнетка, рост — метр шестьдесят два. Издает тихие мяукающие звуки, когда ее нежно покусывают за внутреннюю поверхность бедра. Одета в безупречно сидящий на ней серый брючный костюм и элегантное черное пальто, правда, эффект немного портят громадные резиновые сапоги, голенища которых хлопают ее по коленям.

Профессиональным взглядом она обвела заполненную людьми палатку и застыла, встретив взгляд Логана. Неуверенная улыбка вспыхнула на ее лице и сразу погасла. И неудивительно, принимая во внимание то, как он выглядел. Небритый, мешки под глазами, промокшие под дождем курчавые каштановые волосы топорщатся во все стороны.