Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

В любой другой момент меня бы задел такой тон, но сейчас я едва обратил на него внимание.

— Дело очень важное.

— Тогда тем более вам лучше обождать, не так ли? — Он склонил голову, заслышав треньканье телефона из приоткрытой церковной двери. — Прошу прощения.

Мне захотелось схватить его за пыльные лацканы и хорошенько потрясти. Вместо этого я стиснул зубы, проводив засуетившегося пастора взглядом. А может, плюнуть и уйти? Но нет, его присутствие необходимо, если мне придется взывать к остаткам совести Бреннера. После инцидента минувшей ночью, когда я чуть было не задавил Карла, вряд ли он станет меня слушать, если я приду один.

Тут в сознание начал проникать какой-то лязгающий звук. Я обернулся и увидел, как Том Мейсон, отойдя в сторонку, аккуратно подстригает траву вокруг клумбы, делая вид, что не слышит нашего с пастором разговора. В голову пришла запоздалая мысль, что я даже не поздоровался с ним.

— Доброе утро, Том, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. Затем, пошарив вокруг глазами в поисках его деда, я спросил: — А где Джордж?

— Еще в постели.

Надо же, а я и не знал, что он болен. Вот до какой степени я забросил свою врачебную практику.

— Опять спина?

Том кивнул.

— Ничего, отлежится пару дней, и все пройдет.

Я почувствовал угрызения совести. Старик Джордж с внуком — пациенты Генри, однако обходы на дому вменены в обязанность мне. К тому же пожилой садовник до такой степени отождествлялся с Манхэмом, что я просто обязан был заметить его отсутствие. Скольких уже людей я подвел за последнее время? Причем это еще не конец: сегодняшним утром Генри опять придется вести прием без меня.

Однако страх за судьбу Дженни перевесил все прочие доводы. Потребность что-то сделать — хоть что-нибудь! — начала закипать в душе на фоне напыщенного голоса Скарсдейла, доносящегося из церкви. От нетерпения кружилась голова. Свет казался слишком ярким, воздух до одури насыщен запахами… Что-то подсознательное не давало мне покоя, но что именно, я так и не понял, потому что услышал, как Скарсдейл повесил трубку. Секунду спустя он вышел из церковного офиса такой довольный, хоть плюнь.

— Итак, доктор Хантер, вы о чем-то хотели меня попросить?

— Мне надо переговорить с Карлом Бреннером. Хотелось бы, чтобы вы при этом присутствовали.

— Вот как? И с какой стати?

— Потому что он скорее прислушается к вашим словам.

— К моим словам? О чем?

Я бросил взгляд на садовника, но тот уже отошел подальше и казался полностью поглощенным работой.

— Полиция арестовала одного человека. Мне кажется, сыщики ошиблись, причем по вине Карла Бреннера.

— А эта ошибка никак не связана с Беном Андерсом, кстати?

Надо думать, выражение моего лица вполне сошло за ответ. Скарсдейл самодовольно усмехнулся.

— Сожалею, что приходится вас разочаровывать, только вряд ли это можно считать новостью. Люди видели, как его забирала полиция. Такие вещи не скроешь.

— Не важно, о ком идет речь. Я все равно думаю, что Бреннер соврал.

— Могу ли я узнать почему?

— У него зуб на Бена. А сейчас появился шанс поквитаться.

— Да, но вы же не знаете этого наверняка? — Пастор осуждающе поджал губы. — А Бен Андерс, кажется, ваш друг…

— Если он виновен, то заслуживает всего, что ему предстоит пережить. А если нет, то полиция попусту тратит время на тупиковую версию.

— Это им решать, а не поселковому доктору.

Я сдерживался из последних сил.

— Прошу вас, пожалуйста.

— Сожалею, доктор Хантер, и тем не менее мне кажется, вы сами не понимаете, о чем просите. Это же вмешательство в полицейское расследование.

— Нет, речь идет о спасении человеческой жизни! — чуть ли не закричал я, а потом добавил уже спокойнее: — Прошу вас. И не ради меня. Несколько дней назад Дженни Хаммонд сидела в церкви, где вы говорили о необходимости хоть что-то сделать. Может быть, она еще жива, но это ненадолго. У нее нет… я даже не могу…

Слова застряли в горле. Скарсдейл же молча наблюдал за мной. Тогда я просто покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

— Почему вы думаете, что Карл Бреннер станет меня слушать?

Помедлив секунду, чтобы прийти в себя, я взглянул ему в лицо.

— Ведь с вашей подачи началось патрулирование. Он скорее обратит внимание на вас, а не на меня.

— Третья жертва… — медленно сказал он. — Вы ее знали?

Я только кивнул. Скарсдейл еще с минуту смотрел мне в лицо. В глазах священника читалось нечто совсем незнакомое. Потребовалось время, чтобы понять, что это такое: сострадание. А потом исчезло, уступив место его обычному высокомерию.