Саймон Бекетт: Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

— По-моему, это не очень удачная мысль, — сказал я. Говоря по правде, в моих глазах подобная мысль выглядела на редкость глупой, однако я уже достаточно сталкивался с полицией и знал, что дипломатия зачастую лучше открытой конфронтации.

— Стало быть, «иди туда, не знаю куда», я так понимаю? — съязвил полицейский.

— Куда идти, могу показать я. У меня карта в машине.

Констебль даже не пытался скрыть своего недовольства. Мы вышли из дому, щуря глаза на резкий свет. Семья Йейтс жила в конце шеренги маленьких каменных домов, а наши машины были припаркованы неподалеку, в переулке. Вынув карту из «лендровера», я расстелил ее на капоте. Металл под солнцем обжигал пальцы.

— Туда мили три. Оставите там машину, потом пешком через болото в лес. Как я понял, труп где-то здесь, — ткнул я пальцем в карту.

Полицейский хмыкнул:

— У меня есть идея получше. Если не хотите, чтобы мы прихватили кого-то из мальчишек, поехали вместе. — Он скупо улыбнулся. — Вы, похоже, неплохо ориентируетесь в здешних краях…

По его лицу было видно, что выбора у меня нет. Я велел им идти следом за мной, и мы отправились в путь. В салоне старенького «лендровера» пахло горячим пластиком, и я до отказа открыл оба окна. Руль обжигал ладони, а когда я увидел, как побелели у меня костяшки, пришлось заставить себя расслабиться.

Хотя дорога и петляла узенькой змейкой, ехать оказалось недалеко. Я остановился на перепаханном колесами и пылающем зноем пустыре, задев левым бортом пересохший кустарник. Патрульная машина клюнула носом, затормозив в полуметре от моего бампера. Оба полицейских вышли наружу, и констебль постарше поправил сползавший с живота ремень. Его более молодой напарник держался чуть поодаль. Про себя я отметил, какое у полисмена обожженное солнцем лицо да еще со следами раздражения от бритья.

— Через болото есть тропа, — сказал я. — Она доведет вас до самого леса. С полмили, не больше.

Полицейский постарше смахнул пот со лба. В подмышках его белой форменной рубашки появились темные, влажные разводы. Остро пахнуло потом. Он прищурился на отдаленную кромку леса, покачивая головой.

— Вот и работай в такое пекло… Значит, не хотите показать, где труп?

То ли шутит, то ли издевается, поди разбери…

— Как войдете в лес, там уже сказать трудно, — ответил я. — На вашем месте я бы опарышей искал.

Молодой констебль было хохотнул, но тут же осекся под недобрым взглядом старшего патрульного.

— А вы разве не хотите, чтобы этим занялась выездная спецгруппа? — спросил я.

Полицейский усмехнулся:

— То-то они нам спасибо скажут, когда выяснится, что это дохлый олень. Так оно и бывает по большей части.

— Мальчики думают иначе…

— Знаете, с вашего позволения, я хотел бы сам убедиться.

Он махнул рукой младшему напарнику:

— Пошли, нечего время терять.

Я проследил взглядом, как они лезут через кусты и бредут к лесу. Меня никто не просил дожидаться, да и смысла не было. Я довел патрульных куда мог; остальное в их руках.

Впрочем, я не уехал. Вместо этого вернулся к своему «лендроверу» и из-под сиденья вытащил бутылку минералки. Вода тепловатая, но все же — во рту так пересохло… Я надел солнечные очки и, облокотившись на грязно-зеленое крыло, стал смотреть в сторону леса, куда ушли полицейские. За осокой их уже не видно. От болота несло мокрой ржавчиной, в раскаленном воздухе жужжали и звенели насекомые. Мимо протанцевала пара стрекоз. Я отхлебнул еще глоток и взглянул на часы. Из пациентов меня никто не ждет, до вечернего приема еще часа два, однако стоять на обочине, ожидая результатов поисков сельских стражей порядка… Я мог бы найти занятие получше. К тому же они, наверное, правы. Мальчишки действительно могли наткнуться на труп животного. Воображение и паника сделали остальное.

Я все еще не уезжал.

Через какое-то время в поле зрения возникли два силуэта, продиравшиеся сквозь белесые стебли, нещадно стегавшие их форменные рубашки. Еще на расстоянии было заметно, насколько бледны у них лица. На груди младшего полицейского виднелись мокрые рвотные потеки, о которых он вряд ли даже догадывался. Без лишних слов я протянул ему бутылку с водой. Он благодарно ее принял.

Пожилой констебль старательно прятал глаза.

— Чертова рация… сигнала не добьешься… — пробурчал он, проходя мимо меня к машине. Ему явно хотелось вернуть себе тот прежний, грубоватый тон, да получалось неважно.

— Значит, все-таки не олень? — спросил я.