Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

Я бросил отчаянный взгляд в сторону спуска. Это был всё же не обрыв, а спуск, и находился он в нескольких ярдах отсюда. Но как я найду там в темноте фонарик? И заработает ли он? Теперь я сомневался. Нет, рисковать нельзя. Нужно возвращаться, пока есть возможность, и прийти сюда с людьми. Главное — добраться до штольни, а там она сама выведет на поверхность. Я сделаю это, даже если телефон разрядится.

Я попытался восстановить дыхание и двинулся обратно к щели. Старался идти быстро, но плелся медленно, потому что был согнут в три погибели. За это время дисплей телефона гас дважды. Каждый раз я замирал и затаив дыхание осторожно нажимал кнопку, возвращая его к жизни.

Примерно на половине пути дисплей погас в пятый раз. Я быстро нажал кнопку. Ничего не произошло. Нажал другую. Затем третью. Дисплей оставался темным. В кромешном мраке я нажимал все кнопки подряд, молясь, чтобы свет появился хотя бы на несколько секунд.

Но он не появился. Морщась от давящей на глаза черноты, я опустил телефон в карман.

Идти было некуда.

Я устроился на камне. Стоило прекратить движение, как началась дрожь, когда под одежду проник холодный влажный воздух пещеры. Однажды я заблудился в темноте на шотландском острове. Тогда казалось, куда уж хуже. Оказывается, есть куда. Очень хотелось попробовать найти в темноте путь к проходу, которым я сюда пришёл. Вернее, приполз. Я знал, что он где-то близко. А уж из штольни выбраться на поверхность казалось проще простого.

Но, двигаясь вслепую, можно потерять ориентацию. И даже если я нащупаю какой-то проход, откуда мне знать, что это тот самый. А если он меня приведёт в другую пещеру, откуда нет выхода?

Нет, надо оставаться на месте. Скоро полицейские обнаружат сломанные ворота и мой бумажник. Начнутся поиски. Если я сумел найти ведущий сюда проход, то и они, несомненно, отыщут. А если нет?

Я попробовал оживить телефон, надеясь, что какой-нибудь остаточный заряд осветит дисплей на несколько секунд. Не получилось. Теперь у меня было время подумать, и я пришёл к выводу, что все мои действия были невероятной глупостью. Даже если бы я догнал Монка, то вряд ли стал бы с ним драться. Мне не пришло в голову взять пистолет у Стефани, но, если бы он сейчас был у меня, я не смог бы им воспользоваться. Я не умел стрелять. Нет, надо было оставаться у автомобиля, ждать помощи и следить за состоянием Миллера и его напарницы. Вместо этого я сидел под землёй в пещере, о существовании которой, может, никто не подозревает. В то время как Монк…

Я положил голову на колени и обхватил их руками в попытке сохранить те частицы тепла, которые оставались. Ощущение времени было давно потеряно. Сколько я тут просидел? Час, два, пять минут? У меня были часы, но в темноте циферблат не разглядишь.

Дрожащий, съёжившийся, я напрягал слух, но ничего не слышал, кроме шорохов и плеска воды. Вскоре я начал кричать, пока не заболело горло. И опять ответом мне было лишь журчание воды. Чувствуя себя беспомощным, как никогда в жизни, я закрыл глаза и попытался расслабиться. Странно, но я заснул. Настолько, видимо, выбился из сил.

Проснувшись, я несколько секунд не понимал, где нахожусь. Зачем-то засуетился, стал подниматься и, чуть не ударившись о камень над головой, снова сел. Теперь уже полностью осознавая безвыходность ситуации. Принялся разминать затёкшие ноги.

Неожиданно до меня донёсся какой-то шум. Показалось, будто упали несколько камней. Я замер, прислушался. Шум повторился и больше не прекращался. Становился громче. Ко мне кто-то приближался.

— Сюда, — крикнул я. — Сюда! — С бешено колотящимся сердцем я вглядывался в темноту. Наконец вдалеке появился свет. — Сюда! Сюда!

Танцующий жёлтый луч фонарика тянулся в мою сторону, и только когда он стал ярче, я сообразил, что свет движется с дальнего конца пещеры, а не со стороны входа в рудник. Это не группа спасения, а… Крик застрял в горле. По мере приближения света во мне росла унылая покорность судьбе. Вот уже можно было разглядеть огромную махину и уродливую бритую голову. Я чувствовал исходящее от него зловоние.

Монк остановился в нескольких футах от меня. Чуть опустил фонарь, и я увидел, как тяжело вздымается и опускается его грудь. Каждый вздох сопровождался слабым хрипом. Грязная армейская куртка была ему мала, едва не лопалась на массивных плечах. Он долго рассматривал меня своими глазами-пуговицами, а затем негромко бросил:

— Чего расселся? Вставай.