— И поэтому вы сюда переехали?
Это прозвучало несколько нахально, хотя у меня и в мыслях ничего подобного не было. Она опустила голову и посмотрела на бутылочку с пивом.
— Скажем так: я просто устала от жизни в городе.
— В каком?
— Норидж.
Дженни принялась рассеянно сдирать с бутылки этикетку. Словно сообразив, что делает, она остановилась и улыбнулась. Ее лицо посветлело.
— Ну а у вас какая история? Мы уже знаем, что и вы не из местных.
— Да, не из местных. Из Лондона.
— Что же вас привело в Манхэм? Яркие огни и блестящая ночная жизнь?
— Что-то в этом духе. — Я заметил, что она явно ждала большего. — Наверное, то же, что и вас. Хотел изменить свою жизнь.
Она улыбнулась:
— И все равно мне здесь нравится. Привыкаю к жизни в глуши. Сами знаете: тишина и всякое такое. Ни толп, ни машин.
— Ни кинотеатров.
— Ни баров.
— Ни магазинов.
Мы улыбнулись друг другу.
— И сколько вы уже здесь? — спросила она.
— Три года.
— И как быстро вас признали за своего?
— Увы, пока процесс еще идет. Лет десять — и я смогу сойти за перманентного гостя. В глазах наиболее прогрессивных элементов, естественно.
— Вы меня пугаете. Я здесь всего шесть месяцев.
— Значит, все еще туристка.
Рассмеявшись, она уже хотела было что-то сказать, но не успела: у входа послышались встревоженные голоса.
— Доктор? Доктор где? — требовательно спрашивал кто-то. — Он здесь?
Пока я протискивался вперед, в кабачок внесли какого-то человека. Лицо его искажала гримаса боли. Я узнал в раненом Скотта Бреннера, принадлежавшего к большой семье, что жила в полуразвалившемся доме на самом краю Манхэма. Низ одной его брючины и ботинок были вымазаны кровью.
— На стул его. Аккуратней, — добавил я, пока бедолагу усаживали. — Что случилось?
— В капкан угодил. Мы думали в клинику ехать, а потом заметили ваш «лендровер»…
Отвечал его брат Карл. Бреннеры держались замкнуто, семейным кланом. Из себя они изображали сельхозрабочих, но были не прочь побаловаться и браконьерством. Карл — старший из братьев, жилистый и агрессивный. Пока я осторожно заворачивал пропитанную кровью штанину, мне пришла в голову довольно жестокая мысль, что в капкан попался явно не тот, кому следовало. И тут я увидел, что приключилось с ногой.
— Машина есть? — спросил я Карла.
— А вы что, думаете, мы сюда пешком перлись?
— Вот и хорошо, потому как его надо в больницу.
Карл выругался.
— Залатать никак нельзя?
— Могу сделать временную перевязку, но этого недостаточно.
— Мне отрежут ногу? — задохнулся Скотт.
— Отрезать не отрежут, но на какое-то время придется забыть про беготню, — сказал я, не чувствуя особой уверенности. Может, в амбулаторию отвезти? Хотя нет, ему, похоже, досталось крепко. — На заднем сиденье моего «лендровера», под одеялом, есть аптечка. Кто-нибудь принесет?
— Я сгоняю, — отозвался Бен, и я отдал ему ключи.
Пока он бегал к машине, я потребовал воды и чистых полотенец, после чего стал вытирать кровь вокруг раны.
— Что за капкан?
— Да силок это проволочный, — ответил Карл Бреннер. — В такой только сунь ногу, он затянется и аж до самой кости мясо перережет.
Точно, все так и вышло.
— И где это вас угораздило?
Отвернув лицо, чтобы не видеть манипуляций с его ногой, Скотт ответил:
— На той стороне болота, у старой мельницы…
— Мы Лин искали, — вмешался Карл, остро взглянув на брата.
Сомневаюсь. Я вообще-то знал, о чем речь. Манхэмская мельница, как и большинство прочих мельниц Большой Заводи, на самом деле была ветряным насосом и в свое время служила для осушения болот. Заброшенная уже несколько десятилетий, сейчас она стояла как пустая коробка, лишенная крыльев и каких-либо признаков жизни. Край глухой даже по местным понятиям, но для желающих поохотиться вдали от любопытных глаз лучше места не найти. Зная репутацию Бреннеров, я подумал, что именно эта причина, а вовсе не чувство общественного долга, заставила их в такое время слоняться по болотам. Вытирая рану, я задался вопросом, не нарвались ли они на один из собственных силков.
— Это не наш, — сказал Скотт, будто читая мои мысли.
— Скотт! — резко оборвал его брат.
— Говорю, не наш! Кто-то его под травой спрятал, на тропе. И он слишком велик для зайца или косули.
Это заявление было встречено всеобщим молчанием. Хотя полиция еще не подтвердила слухов, все знали про остатки проволочного силка, найденные в лесу, где исчезла Лин.
Читать дальше