Мэри Барретт: Одна ночь без ведьм

Гостиная в доме мисс Топпи была, оказывается, весьма скудно обставлена и плохо освещена, вдобавок здесь веяло сыростью. Шериф зябко поежился, но не только от холода, а еще и от неожиданной мысли, что он, возможно, единственный посторонний за уйму лет, удостоившийся чести быть допущенным сюда. Посреди гостиной стоял чайный столик с двумя повернутыми лицом друг к другу креслами. Здесь они и сели, хозяйка и мистер Браунли. Бритомар тут же не преминул вспрыгнуть на колени своей госпоже. Воцарилось неловкое молчание. Впрочем, неловким оно было лишь с одной стороны. Мисс Топпи разглядывала гостя с нескрываемым торжеством.

— Я ждала вас много лет, — сказала она.

— Неужели? — воскликнул шериф, изумленно откидываясь назад.

— Клянусь вам в этом, шериф. Я ведь знала, что вы, в отличие от многих, человек разумный и рано или поздно дойдете до истины.

Шериф выпучил глаза.

— Вы хотите сказать, мисс, что… м-м-м… делали это и раньше?..

Мисс Топпи кивнула.

— Вы знали, что будете изобличены, и все равно не прекращали… делать это?..

— Конечно, шериф. Вы ведь не согласитесь вот так вдруг ни с того ни с сего бросить свою работу, дело всей вашей жизни, только потому, что оно кому-нибудь не нравится… Разве я не права?

Старая леди удовлетворенно помолчала, зная, что заданный ею вопрос риторический и в ответе не нуждается.

— Нет, конечно! — ответила она сама себе, выдержав паузу. — Вот и я тоже. Нам с вами легко понять друг друга. Ведь мы оба заняты, по сути дела, одним и тем же. Мир нуждается в наших усилиях, и с вашей стороны, как и с моей, было бы в равной степени бесчестно отойти от дел.

Шериф уже успел прийти в себя после неожиданного начала — даже более того: он стал, кажется, кое-что понимать. Спокойно и вежливо он задал следующий вопрос:

— Нельзя ли поинтересоваться, мисс, в чем же вы видите ее, эту нашу, как вы выразились, общую миссию?

— Понятное дело в чем, шериф. Мы с вами сообща, хотя и независимо, избавляем наш город от преступников! — заявила она таким тоном, словно объясняла маленькому ребенку что-то новое для него, но само собой разумеющееся для всех мало-мальски зрелых людей. — Не мне вам рассказывать, сколь много　их здесь. У вас одного на всех рук не хватает, да и не может хватить. Вот я и решила вам помочь. Правда, увы, и мои силы небеспредельны. Ежегодно я могу выбрать лишь одного достойного наказания…

Шериф словно язык проглотил.

Мисс Топпи прогнала кота с колен и поднялась на ноги.

— Простите, шериф, я должна была бы сразу предложить вам чаю.

Через несколько минут она вернулась из кухни с подносом, уставленным принадлежностями чаепития. К ее приходу шериф вновь успокоился и продумал план дальнейшей беседы.

— А как, интересно, вы выбирали своих… э-э-э… кандидатов? — спросил он.

— О, очень просто. Я брала на заметку тех, кто наиболее рьяно нарушал какую-либо из Божьих заповедей. А потом располагала их по порядку.

— По какому порядку?

— По порядку, установленному самим Богом. По порядку заповедей. Первая, вторая, третья… В этом году я дошла до седьмой… — мисс Топпи потупила глаза и молитвенно сложила руки на коленях, стыдясь, что упоминает о самом существовании подобного греха в присутствии мужчины.

— Не хотите ли вы сказать, — продолжал шериф, понемногу смелея, — что и тем шестерым вы помогли отправиться на тот свет?

— О да, разумеется! — с гордо поднятой головой ответствовала старушка. — Помнится, шесть лет назад я начала с человека, самым вопиющим образом попиравшего первую, главную заповедь. Да вы, наверное, уже догадались, шериф. Это был Джон Легер, президент банка. Он забыл единого Бога и сотворил себе кумир из денег и им лишь одним поклонялся…

Она вновь торжествующе помолчала, словно ожидая похвалы.

— В прошлом году, признаться, мне пришлось нелегко, — продолжала мисс Топпи. — Я говорю о шестой заповеди, шериф. Здесь надо отдать должное вам: убийц вы ловите исправно. По этой части мне трудно с вами соперничать…

Шериф Браунли вновь похолодел: она обсуждала с ним свои проблемы, словно профессионал с профессионалом.

— … но в конце концов я все же преуспела! Видите ли, там ведь не указано, кого — или что — нельзя убивать. Просто «Не убий» — и все. А между тем все знали, что Эдна Фэрбенкс смертельно ненавидела кошек. Она их подманивала и кормила отравленным мясом…

— Черт, так вот оно что! — не сдержавшись, всплеснул руками шериф, на глазах которого с такой поразительной простотой открылась тайна смерти, не дававшая ему спокойно спать.