Мэри Барретт: Одна ночь без ведьм

Наконец корзинки наполнены. Мисс Топпи перенесла их в прохладную тень клена. Теперь оставалось решить самое главное: какую траву выбрать для последней, десятой корзинки. Можно было взять корневой побег подогилла — но нет, пожалуй, это было бы не слишком эффективно. Можно было попробовать дельфиниум, но вот беда: он чересчур сушит, а значит, способен вызвать ненужное излишнее беспокойство…

Из любви к возвышенным символам старушка чуть было не поддалась искушению добавить к праздничному пучку немножко белладонны и аналогичного ей по действию аконита — но вовремя опомнилась. Лучшим выбором, вне сомнения, будет наперстянка — «Дигиталис пурпура»! Жаль, правда, что в ее саду имелся только ее американский сорт «Фитолацца американа», принятое на родине название — лаконос — мисс Топпи не терпела. Но все же нельзя было не отдать справедливости этому лаконосу: его темно-пурпурные ягоды были способны как нельзя лучше исполнить главное предназначение подарка. Вот пусть они и ложатся в заветную, десятую корзинку, рядом с записочкой из великого Киплинга:

К этой цитате мисс Топпи приписала, как бы от себя: «Пурпурные ягоды, поданные в любом виде, сделают даже увальня страстным любовником, а чересчур страстного — утолят».

Мисс Топпи было немного жаль прибегать к такой явной лжи, но что поделаешь, она была настоящей артисткой во всем том немногом, за что бралась, и должна была завершить дело с таким же блеском, с　каким оно было начато.

В тот вечер мисс Топпи вышла погулять, сопровождаемая неотлучным Бритомаром. Луна светила ярко, и в теплом влажном воздухе явственно веяло долгожданной весной. Мисс Топпи глубоко вздохнула и воодушевленно продекламировала сама себе вслух строчку из «Венецианского купца»:

Девять корзинок уже мирно висели на своих местах. Вот и десятая — на ручку двери миссис Лаурел…

Рисунок Валерия БОЧКОВА

Двумя днями позже портной Эдвард Джонстон внезапно умер мучительной и странной смертью. Установили, что он пал жертвой какой-то отравы, оказавшейся в одном из деликатесов, приготовленных руками очаровательной миссис Лаурел. Особую щекотливость происшествию придавало обстоятельство, что смерть портного приключилась не дома, среди его многочисленной семьи (что было бы более естественно), а как раз в доме упомянутой молодой соседки мисс Топпи.

Только наша старая дама, одна во всем городе, не удивлялась странной кончине портного — ибо она уже давно знала о его тайных визитах в дом по соседству. Одна лишь мисс Топпи могла с уверенностью догадываться о том, какая именно из десяти библейских заповедей подверглась при этом поруганию.

На следующее утро, после того как ужасная весть облетела город, мисс Топпи, как всегда, мирно трудилась у себя в саду. И вдруг произошло невероятное: к　ней явился посетитель. И не кто-нибудь, а местный шериф. Он подошел к ней, осторожно ступая по выложенной камешками тропинке.

— Доброе угро, мисс Топпи! — почти прокричал он через несколько рядов цветочных кустов и травяных грядок, боясь ступить дальше хотя бы на один лишний шаг.

Старушка оторвала глаза от работы.

— А, вот вы и пришли, шериф! — приветливо ответила она. — Рада вас видеть. Кажется, вам нужно поговорить со мной?

— Да, пожалуй, мисс… — тон шерифа был неуверенный, неопределенный. Видно было, что миссия, с которой он явился, не слишком удобна для него. В самом деле, кому может прийти в голову такое — подозревать в чем-то этот Божий одуванчик! Да она, верно, и мухи на своем веку не обидела…

Однако шериф прослужил в этом городе всю свою　сознательную жизнь и был известен как человек, преданный делу. Уж если эта дурацкая, почти сумасшедшая догадка испугала его сегодня поутру (ему вдруг почудилось, что все до единой таинственные смерти от неожиданных первомайских отравлений, о которых он когда-либо слышал, настигали тех, кто получал подарки от старушки Топпи), следовало проверить всё шаг за шагом, не смущаясь никакими приличиями и почтением к старости.

— Пожалуйте в дом, мистер Браунли, — любезно пригласила мисс Топпи. — Сад, мне кажется, не место для серьезной беседы. Ведь наша беседа будет серьезной, не так ли?