Брэд Паркс - Ближе, чем ты думаешь

Эми почувствовала себя неважно, облачаясь в брючный костюм и проводя расческой по волосам. Произошло то, чего она боялась все выходные, с того самого момента, когда почти вынудила Уоррена Плотца расцеловаться с баночкой спрайта.

Вина Плотца была очевидной — даже слишком очевидной, пожалуй. Сидя напротив него, она буквально чувствовала, как его переполняет зло.

Сейчас она перебирала в уме события последних дней. Может быть, стоило до самого упора давить на директора лаборатории Чапа Берлсона? Надо было засесть у него в кабинете и не уходить, пока не будут готовы результаты анализа.

Все же она могла арестовать Плотца. Хотя действительно веских оснований для этого у нее еще не было. Но как только станет понятно, что обнаруженная ДНК принадлежит ему, то ни один судья, находящийся в здравом уме — и уж точно ни один судья в консервативно настроенном округе Огаста, штат Вирджиния — не станет к ней придираться.

Она ведь могла столько сделать для того, чтобы нового нападения не произошло. Она просто должна была что-то сделать. Теперь Эми понимала, что совершенные ошибки навсегда врежутся в ее память. А сейчас оставалось только позволить совести медленно грызть ее, в то время как память услужливо напоминала о ее прошлых неудачах.

Бросившись к двери, она мысленно дала обещание пострадавшей, всем будущим возможным жертвам и себе самой: она не успокоится, пока Уоррен Плотц не окажется под стражей, пока его не посадят под замок, чтобы он уже никогда не смог причинить вреда ни одной женщине.

Последние ее слова мужу были:

— Не жди меня.

Лилли Притчетт. Так звали молодую женщину, и этого имени Эми уже никогда не забыть.

Ей был двадцать один год, она училась в расположенном неподалеку колледже Бриджуотер. Жила она в маленьком арендованном коттеджике, больше напоминавшем дачу. Он принадлежал пожилым супругам, которые, естественно, ничего не слышали и не видели из того дома, где жили сами. Все происходило в такой глухомани, что искать свидетелей было просто бессмысленно.

Вот что сообщил Эми заместитель шерифа, пока они ждали подготовки комплекта для экспертизы, чтобы подтвердить факт изнасилования Лилли. Полной картины нападения пока не получалось. Прибыв на место происшествия, шериф Пауэрс решил, что хотя бы разок, но попытается провести здесь вместе с жертвой следственный эксперимент. Эми была наиболее подходящим человеком, с которым можно было поделиться подобными мыслями.

Пауэрс все еще оставался на горе Солон, собирая улики, пока Эми и его помощник ожидали возле палаты, где находилась жертва. В больничном коридоре царил такой стерильный, такой антисептический аромат, что было невозможно представить: вот тут, рядом, лежит пострадавшая от изнасилования.

Медперсонал закончил свои дела только после шести. Когда все они ушли, в палату вошла Эми.

Лилли сидела на кровати, натянув на себя простынь. На ней был надет не больничный халат, а ее собственная чистая пижама, так что было понятно: в Огаста Хелс свое дело знают. Со сна ее соломенные волосы спутались. Но в ее зеленых глазах было нечто вдохновившее Эми: в них оставался свет, хотя и эти его проблески могли легко угаснуть.

— Привет, Лилли, меня зовут Эми Кайе. Я из прокуратуры Содружества.

— Лилли Притчетт.

Эми пожала ее протянутую руку. И рукопожатие было твердым.

— Как вы? — спросила Эми.

— Очень устала.

— Держу пари. Я хотела бы задать вам несколько вопросов. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я вернулась после того, как вы отдохнете?

— Нет. Давайте покончим с этим.

— Хорошо. Тогда, может быть, расскажете обо всем с самого начала?

— Хорошо, — сказала Лилли, еще выше натянув на себя простынь. — По-моему, я пошла спать в одиннадцать или около того. Помню, что замерзла, когда тот парень вошел в мою комнату.

— Как вы думаете, каким образом он смог проникнуть туда?

— Входная дверь была заперта, если вы об этом. Правда, есть еще задняя дверь, которая откроется, если нажать посильнее, но… В общем, не могу точно сказать, как он попал внутрь.

— Хорошо, продолжайте, — сказала Эми.

— Дверь в мою комнату была закрыта, но дом-то старый. Открываешь ее, и она скрипит: уррр… а я сплю чутко. Вот это меня и разбудило. А потом он стал… шептать. Это было страшно.

— И что он говорил?

— Начал с того, что зашептал: «Тсс, тсс, не кричи, не надо… Я пришел не для того, чтобы сделать тебе больно». А потом поднял ту штуку, вроде меча. И говорит: «Я воспользуюсь этим только при необходимости». Тогда уже я заметила, что на нем были перчатки и темная одежда, и эта черная лыжная маска, и… Мне показалось, что я съезжаю с катушек.