Джон Дуглас - Убийца сидит напротив - как в ФБР разоблачают серийных убийц и маньяков

Мне было очень интересно проанализировать это высказывание. С одной стороны, невозможно представить, чтобы увольнение по сокращению заставило здравомыслящего человека терроризировать, пытать и в конечном итоге убить семью из четырех человек, да еще и хвастаться этим впоследствии. Это не более чем попытка смяг­чить свою ответственность за содеянное. Впрочем, с другой стороны, это говорит многое и о психологическом складе Рейдера, и здесь я не имею в виду практическое воплощение его давнего интереса к связыванию и пыткам женщин. Это проявление глубоко укоренившегося нарциссизма, реакция на допущенную по отношению к нему несправедливость. И для него не имело никакого значения, что содеянное им с его жертвами было ни в коей мере не сопоставимо с несправедливым отношением к нему самому.

У Денниса Рейдера была жена, двое детей и государственная должность. В свое время он был вожатым бой­скаутов и церковным старостой. Но воплощение наяву фантазий о связывании и пытках составляло куда более важную часть его жизни.

При одинаковой омерзительности их садистских фантазий, различие между почерком и образом действий Кон­дро и Рейдера налицо. Кондро хотел насиловать и убивать с минимальными затратами усилий на преодоление со­противления жертвы. Высшим наслаждением для Рейдера было наблюдать за своими жертвами, понимающими, что их ждет смерть от его руки. В отличие от большинства садистов, ему было неинтересно причинять боль свя­занным женщинам с кляпом во рту. Ему нравилась властвовать над жизнью своей жертвы и сознавать, что она предчувствует свою смерть. Жертвы Рейдера были главными действующими лицами его чудовищных спектаклей. А для Кондро они были не более чем реквизитом, от которого следовало избавиться по окончании представления.

Я знал, что Рейдер, как и Кондро, начинал с живодерства, и напрямую спросил его об этом: «Расскажите мне о животных, Деннис».

Помрачнев, он ответил: «Понимаю, к чему вы клоните». Ну, конечно, понимал. Рейдер читал наши книги и знал, что наряду с энурезом и пироманией живодерство является элементом склонности к человекоубийству. «Но я жи­вотных никогда не убивал. Я на такое не способен». Это показалось мне интересным: он практически похвалялся тем, что творил с людьми, но признаться в жестоком обращении со зверушками ему было слишком стыдно.

На самом деле это высказывание демонстрирует то единственное, что роднит всех без исключения маньяков и серийных убийц: другие люди не имеют значения, они никто, и прав у них никаких нет. Эта крайняя форма социо­патии играет определяющую роль во взаимодействии с окружающим миром таких, как Джозеф Кондро или Деннис Рейдер.

Настало время поговорить с Кондро о Риме Трэкслер.

- Ну, с Расти, отчимом Римы, я был знаком еще со школы, - начал Кондро. - А потом как-то в баре Расти по­знакомил меня с Дэнелл, и мы стали общаться. Ну, с Расти-то мы дружили давным-давно. Я еще работал на мест­ном металлургическом, и тут вдруг снова натыкаюсь на Расти, оказывается, он вернулся с какого-то подряда в Не­ваде. Ну, и мы снова затусовались.

Наверное, первое впечатление от этого рассказа - его совершенно прозаичный, едва ли не банальный харак­тер. А потом ты вспоминаешь, что Кондро убил приемную дочь этого самого «давнего друга», и вновь осознаешь жестокую реальность: маньяки могут походить на обычных людей своим видом, речью и поведением, но мыслят иначе. Они руководствуются совершенно другой логикой.

Если вышеприведенное высказывание Кондро описывало, казалось бы, самую обыденную жизнь, то следую­щее наглядно показывает, как на самом деле были устроены будни Джозефа и его социального круга:

- Ну, в то время мы веселились вовсю, употребляли наркоту и выпивку в гигантских количествах. Сидели в ос­новном на кокаине. Расти то ли с работы выгнали, то ли Дэнелл его выставила, так что он жил на пособие по безра­ботице на съемной хате какой-то. Денег на аренду ему не хватало, так он, это, меня спрашивает, можно ли у меня пожить, ну я и говорю: «Без проблем, можешь переехать ко мне». Я-то в то время крутил с моей бывшей женой Джу­ли, так что дома практически не бывал. А потом как-то раз мы с ним разговорились, и он рассказал про этот па­роль, который они придумали для Римы.

- Как звучал этот пароль?

- «Единорог». И вот однажды я еду и вижу, как она по улице идет, ну, я заехал в магазин, выхожу оттуда, а она все еще идет. Я подъехал к ней, чисто на порыве каком-то, и посадил к себе в машину.