Патриция Корнуэлл - След Оборотня

– Это ведь большие деньги. Хватит на хорошую жизнь и ему, и тебе, и даже Брэй.

– Он же их крал – не я, – отозвалась Андерсон.

– Ты когда-то работала в полиции нравов, – напомнил ей Марино, – и знаешь, где сбывать такой товар. Держу пари, весь план разработала ты. При всей моей нелюбви к Чаку я знаю, что наркотиков он не касался, пока не связался с тобой.

– Вы следили за мной, пытались запугать, – сказала я.

– По долгу службы мне приходится всюду ездить. Если я ненароком оказалась за вами, это вовсе не значит, что я за вами следила.

Марино молчал, испытующе глядя на Андерсон, словно решал в уме написанную на доске математическую задачу.

– Насчет Чака вы правы, – продолжала она. – Но идея принадлежала не мне. Это все она придумала.

– Брэй? – Я понимала, к чему она клонит.

– Она перевела меня из полиции нравов в отдел расследования убийств. Ты ей мешал, – сказала она Марино. – Она получала доходы от лекарств и еще Бог знает от чего на протяжении довольно долгого времени. – Андерсон посмотрела на меня. – От вас она тоже хотела избавиться.

– Это было очевидно.

– Она использовала тебя, верно? – вновь заговорил Марино. – Сделала из тебя девочку на побегушках, такую безотказную Золушку. Ходили слухи, что ты мыла ей машину, да? Она превратила тебя в шестерку, которую никто не принимает всерьез. Жаль.

Лицо Андерсон запылало гневом.

– Я ненавижу ее, – сказала она. – Она мешала меня с грязью. Я носила в химчистку ее одежду, заправляла ее «ягуар» и… Она постоянно унижала меня! Но я ее не убивала.

– Что же произошло вчера вечером? Итак, ты заехала…

– Она знала, что я приеду. Я должна была привезти ей таблетки и деньги.

– Сколько денег ты привезла?

– Две с половиной тысячи. Наличными. Мы заказали пиццу, выпили немного, поговорили. Она была в дурном настроении. Узнала, что вы уехали во Францию, в Интерпол. Она считала, что ехать туда следовало ей. Только об этом и талдычила. Потом начала ругаться, обвинять меня во всех грехах. И за ту встречу на стоянке у ресторана, и за электронную почту, и за «Квик Кэри».

– В котором часу вы уехали? – осведомилась я.

– Где-то в девять.

– Она ходила за покупками в «Квик Кэри»?

– Может, иногда и забегала туда, – ответила Андерсон. – Она не имела привычки готовить, да и вообще редко ела дома.

– И продукты в этих редких случаях, очевидно, приносила ты, – предположил Марино.

– Она никогда не возвращала за них деньги. А ведь я не так много зарабатываю.

– А как же «премия» за таблетки? – напомнил Марино. – Или она тебя обделяла?

– Мы с Чаком брали по десять процентов от выручки. Остальное я раз в неделю отдавала ей.

– Ты когда-нибудь перечила ей? – спросил Марино.

– Да, иногда мы спорили.

– Вчера вечером тоже?

– Пожалуй.

– Из-за чего?

– Мне не понравилось ее настроение.

– А потом?

– Потом я уехала. Последнее слово, как всегда, осталось за ней.

Убийца, очевидно, заметил, как она уходила. Он наблюдал за домом, прячась где-то в темноте. И Брэй и Андерсон обе были в порту, где стоял «Сириус». Вероятно, он видел там ее, видел Брэй. Он запомнил всех, кто приехал на место преступления, в том числе и меня с Марино.

– Детектив Андерсон, – обратилась я к ней, – после ваших стычек с Брэй вы когда-нибудь возвращались, чтобы попытаться выяснить отношения?

– Да, – призналась она.

– Как вы давали знать о своем приходе?

– Не поняла.

– Что вы делали: звонили в дверь или стучали?

– Стучала.

– Как? Два, три раза? Громко, тихо?

– Три раза. Громко.

– И она вас впускала?

– Не всегда. Иногда приказывала убираться домой.

– Она спрашивала, кто стучит, или сразу открывала?

– Если знала, что это я, открывала не спрашивая. Андерсон уловила направление моей мысли и замерла, не в силах продолжать. Эта мысль была ей невыносима.

– Но вчера вечером вы не стали возвращаться, так? – уточнила я.

Андерсон не возвращалась к Брэй – ее условным знаком воспользовался убийца, и Брэй открыла ему дверь.

– В общем, ты отправилась домой и попыталась связаться с ней по телефону, чтобы помириться? – спросил Марино.

– Да. Но она не ответила. Я потом звонила еще несколько раз, решила, что она просто не желает со мной разговаривать. Когда после полуночи мне снова ответил автоответчик, я забеспокоилась. Утром, около половины седьмого, я приехала к ней. Постучала – никто не открывает. Дверь была не заперта. Я вошла… – Андерсон содрогнулась. – И убежала. Я так испугалась.