Джеймс Паттерсон - Прыжок ласки

У меня не было никаких причин подозревать, что убийца может оказаться здесь же, на Бермудских островах, и все же нехорошее предчувствие не оставляло меня. Это такое непонятное ощущение, в которое никак не желает верить Питтман, когда разговор заходит об убийствах на юго-востоке.

Скоро я понял, что из ФБР мне, скорее всего, позвонят только утром. Мне очень хотелось связаться с друзьями из Интерпола. И я едва сдержался, чтобы не схватиться за телефон… Но потом позвонил и в Интерпол тоже.

В номере было много красивой мебели из красного дерева и плетеных кресел, стоявших на розовом ковре, но теперь мне здесь было одиноко и неуютно. Я стоял, как привидение, перед высокими мансардными окнами и бессмысленно пялился на черные силуэты домов на фоне лунного неба, вспоминая, как я когда-то держал Кристину в своих объятиях. Я ощущал себя невероятно беспомощным и одиноким без нее. К тому же мне никак не верилось, что все это произошло в действительности.

Я крепко обхватил себя руками и только теперь осознал, как болит у меня сердце. Оно сжималось так, будто кто-то воткнул в меня кол, который прошел в грудь, а потом вверх до самой головы. Я все еще видел перед собой ее лицо и прекрасную улыбку. Мне вспомнилось, как однажды мы танцевали с ней в Нью-Йорке в Радужном Зале, и как обедали в «Кинкейде» в Вашингтоне, и особенно та самая ночь, которую мы провели у нее в доме, и потом еще долго смеялись, рассуждая, удалось ли нам все-таки сделать ребенка или нет. Где сейчас была Кристина? Здесь, на острове? Наверное, так. Я снова принялся молиться, прося Господа о том, чтобы она оказалась жива. Она должна была находиться в безопасности. Несколько секунд я заставлял себя думать о том, что с ней сейчас все в порядке.

В начале пятого в комнате раздался пронзительный звонок телефона.

Сердце застучало так, словно готово было выпрыгнуть прямо из горла. По коже поползли мурашки, и у меня сразу возникло такое ощущение, что она вся сжалась и стала мне мала. Я в одно мгновение подлетел к телефону и сорвал трубку прежде, чем раздался второй звонок. Руки у меня тряслись.

Странный приглушенный голос перепугал меня:

– Проверьте электронную почту.

Я ничего не мог сообразить.

Затем я все же вспомнил, что захватил с собой на остров портативный компьютер.

Но кто мог знать об этом? Кому была известна такая подробность? Кто же наблюдал за мной все это время? За всеми нами?

Одним движением руки я рванул на себя дверцу шкафа, сгреб в охапку компьютер и включил его. Как только он загрузился, я вызвал последнее послание из почтового ящика.

Оно оказалось весьма лаконичным.

ОНА СЕЙЧАС У НАС И НАХОДИТСЯ В БЕЗОПАСНОСТИ.

Короткое холодное сообщение показалось мне самым худшим из того, что только можно было ожидать. Каждое слово раскаленным железом клеймило мой мозг, повторяясь в нем снова и снова.

Она сейчас у нас.

И находится в безопасности.

Сэмпсон приехал в гостиницу «Бельмонт» на следующий день после исчезновения Кристины. Я быстро спустился в вестибюль, чтобы встретить его. Он сразу же обнял меня своими длинными ручищами и крепко, но достаточно нежно прижал к себе, как ребенка.

– Ну, как ты? Держишься? – сразу же поинтересовался он.

– Не получается, – признался я. – Полдня потратил на то, чтобы разобраться с электронным адресом. У меня данные получились хуже некуда – только бессмысленный набор букв. Такого адреса на самом деле не существует. Все полетело кувырком.

– Мы вернем Кристину, мы обязательно разыщем ее, – забормотал он, находя именно те слова, которые сейчас были мне так нужны. Правда, я сразу же почувствовал, что он и сам не слишком-то верит в сказанное. Сэмпсон, пожалуй, самый жизнерадостный из всех известных мне оптимистов. Этого он и сам не стал бы отрицать.

– Спасибо, что приехал. Мы все тебе благодарны за это. Но сейчас я никак не могу сосредоточиться. Мысли куда-то разбегаются, Джон. Я потрясен, я сломлен. Я даже не могу начать что-то предпринимать, потому что ума не приложу, кто бы мог это сделать. Неужели Ласка? Я не знаю, что и сказать.

– Ну, если бы ты сейчас сообщил мне, что твой мозг прекрасно работает и ты вполне ориентируешься в обстановке, вот тогда у меня появилась бы причина волноваться за тебя. Именно поэтому я и примчался сюда.

– Ты знаешь, я как будто чувствовал, что ты приедешь.

– Ну, разумеется. Я же Сэмпсон. Здесь срабатывает даже такое философское дерьмо, как принцип Оккама и тому подобная чепуха.