Генри Кейн - Кровавый триптих-2

А сквозь арку в стене-перегородке виднелся сам клуб. Это был просторный зал с плотными красными портьерами на каждой стене — для лучшей акустики. В клубе, выдержанном в золотых и красных тонах, царил полумрак: из крошечных отверстий в потолке струился синий свет, а на каждом столике помещался крошечный светильник с красной лампочкой. Вдоль стен стояли золотые диванчики и золотые же длинные столы. Ну и самое главное — небольшая до блеска отполированная эстрада и тихая музыка Альфредо Трини и его шестерых скрипачей.

Время по здешним меркам было еще раннее. В клубе сидело несколько господ из числа попечителей. Я заметил Марту Льюис и Уэйна Хаббела за первым столиком. В коктейль-холле кроме меня находилась только одна парочка — они тихо перешептывались за черным столиком.

Повернувшись к Джерри, я спросил:

— Кому здесь насолил Стюарт Кларк?

— А что?

— Я спрашиваю не из праздного любопытства.

— Ясно. Раз ты один сюда пришел, значит не развлекаться.

— Так кому?

— А что такое?

— Джерри, строго между нами. Я тебе скажу, но ты сразу забудешь.

— Ну?

— Он мертв.

— Кто?

— Стюарт Кларк. Убит.

— Окружной проку… — Лоб Джерри избороздили морщинки. Морщинки на ровном лбу Джерри примерно равносильны истерическому припадку простого ньюйоркца со здоровой психикой.

Я вытащил бумажник, положил двадцатку на прилавок и прижал ее кончиком пальца.

— Это не взятка, Джерри.

— А что же?

— Чаевые. Все, что ты мне сейчас скажешь, тебе все равно пришлось бы рассказывать следователю, а у меня такое ощущение, что я тут оказался чуть-чуть раньше следователя, спешащего сюда на всех парах.

Джерри ухмыльнулся, сложил бумажку и повернулся взять бутылку виски. Он налил в стакан и добавил воды.

— За счет заведения. Клиент, который дает такие чаевые, имеет право хоть раз выпить за счет заведения. — Улыбка стала шире, и я понял, что мы заключили контракт.

Он поставил бутылку на место и вытянул толстенький указательный палец. Я посмотрел в указанном им направлении и, как я и предполагал, палец был устремлен к столику Марты и Хаббела.

— Вон там сидит компания самых отъявленных ненавистников Кларка.

— Оба?

— А что такое компания, по-твоему? Один что ли?

— Я что-то туго соображаю, Джерри. Извини. Расскажи-ка мне сначала о Хаббеле.

Джерри положил локти на прилавок и взъерошил волосы.

— Помнишь малышку по имени Кэти Принс?

— Художницу?

— Ее. Когда-то она танцевала. Совсем чокнутая девица. Часто появлялась в самых крутых заведениях. И всегда в компании денежного мешка.

— Ну и что?

— Мистер Уэйн из-за нее просто голову потерял. Чего раньше за ним не наблюдалось. У них был бурный, безумный роман — пока она его не бросила.

— Ради кого?

— А ты догадайся.

— Кларк?

— Молодец. Мальчик Кларк совсем другое дело — выпускник Принстона, молодой, из благородных и с туго набитым карманом. Он и вхож в самые фешенебельные места. Ты бы стал осуждать девочку?

— И как Уэйн к этому отнесся?

— Хреново. Но он ничего не мог сделать. У девочки на пальчике вдруг появилось колечко с камешком такой величины, что его впору было фотографировать для рекламы «Тиффани». [1] Крупнейшая фирма ювелирных изделий. И очень скоро, как поговаривали, должны были зазвонить свадебные колокола. Плюс Кларк справил страховку на сотню тысяч в ее пользу.

— А ты-то откуда все это знаешь?

— Как говорят репортеры, фонтан-то бьет. Бармен, он же стоит прямо у этого фонтана.

— Ты знаешь ее адрес?

— Восточная Шестьдесят три, дом десять.

— А Марта Льюис? Она-то с какого боку в этом деле?

— Ты умрешь…

— Валяй!

— Этот парень, похоже, был падок на симпатичных телок.

— Кто?

— Да Кларк!

— А поподробнее…

— Когда он только появился в этом городишке, он познакомился с Мартой. Она тогда трясла сиськами в «Фламинго». Догадайся дальше сам.

— Что-то моя догадалка сегодня сдохла…

— Он с ней сошелся, закрутился и — женился!

— На Марте?

— Ну! Она как раз к тому времени уже сошла с дистанции. А года назад она развелась с ним в Рино. После этого он ее облил холодной принстонской водой, если ты понимаешь, о чем я. Она ненавидит его.

— Когда ваше заведение открывается?

— В восемь. Мы работаем с восьми до четырех утра. Вот когда тут крутятся настоящие бабки. Мистер Уэйн большой мастер своего дела.

Я положил на прилавок еще одну двадцатку.

— Парень, а ты не перегибаешь ли палку? — осторожно спросил Джерри.