Галина Павлова - Загадка Агреста

С помощью Шурика, который ожидал меня на улице, я добралась домой.

— Зайдешь?

Он отрицательно покачал головой.

— Я приду после работы. Нам нужно поговорить.

Мое сердце зазвенело праздничными колоколами. Как я могла сомневаться в своих чувствах к Шурику?

— Жду. — Я поцеловала моего милого друга. И осталась одна. По электронной почте меня ждали два сообщения. Первое — уведомление о том, что я выиграла конкурс и приглашаюсь на собеседование, что было очень отрадно. А второе — неожиданно быстрый ответ из Польши. На мой запрос о графской фамилии Агрест, на чистом русском языке меня вежливо извещали, что такой шляхетской фамилии никогда не было в Речи Посполитой, и выражали свое сожаление на тот случай, если это известие меня расстроило. Бедная Эльжбета! Как ей повезло, что она никогда этого не узнает! Я впервые пожалела мою бывшую свекровь. Кто вбил ей голову, что в ее жилах течет голубая кровь? Неужели она сама это придумала?

Ждать до самого вечера, чтобы сообщить все свои новости Шурику, у меня не хватило терпения. Поэтому я позвонила сначала к нему на работу, где мне сообщили, что он ушел домой на обед. После торопливой рукой набрала его домашний номер.

— Алло! — услышала я женский голос на другом конце линии. — Муж уже ушел. Что ему передать?

Его жена? Так вот, в чем загадка его неровного поведения. Неожиданно в горле застрял противный горький комок, отчего голос стал хриплым и тихим.

— Передайте, пожалуйста, что история Агрестов окончена, и Полина Агрест благодарит его за помощь, — проговорила я этим новым голосом и положила трубку.

Веселый солнечный день, выписка из больницы, выигранный конкурс — все стало маленьким ненужным и неважным. Я обняла потрясенного такой фамильярностью Унтера и заплакала. Возможно, у женщин, которые плачут часто и со знанием дела, сохраняется презентабельный внешний вид, как это показывают в кино. Но я плакала исключительно редко, поэтому нос у меня распух, глаза отекли и покраснели, даже губы стали липкими и толстыми. Я уже не говорю о головной боли, которая с новой силой начала пульсировать в висках и затылке. Поэтому, когда Шурик позвонил в мою дверь, выбора у меня не было. Я не открыла. Не знаю, что больше меня толкнуло на этот шаг: моя гордость или то, что получилось из моего лица, в результате моего глубокого горя.

Когда шаги моего возлюбленного утихли, я освободила из своих объятий Унтера, который тут же возмущенно стряхнул с себя мои слезы, и сказала ему, заглядывая в хмурые янтарные глаза:

— Что, зверь? Пойдем гулять? Ты-то меня не предашь, правда?

Не получилось из меня ни счастливой возлюбленной, ни богатой наследницы. Ничего. По крайней мере, работу-то я все-таки получила.